Константин Калбазов - Росич. Мы наш, мы новый…

– Прапорщик, запомните раз и навсегда: с вольницей покончено с того момента, как на ваших плечах оказались погоны. Вы получили конкретный приказ не ввязываться в бой без крайней на то необходимости. Вы считаете, что вправе игнорировать мои приказы?

– Никак нет.

– Тогда как мне расценивать ваши действия? Молчите? – Макаров смотрел на Песчанина не то что осуждающе – нет, он готов был съесть этого глупца с потрохами, целиком и без остатка. Господи, ну где у него были мозги, когда он решил атаковать неизвестный корабль? – Значит, так. Если выяснится, что вами был потоплен японец, так тому и быть, вот только на награды не надейтесь, но если это окажется нейтрал… Ну, я не знаю. Не в моем характере выдавать своих подчиненных, но если все сойдется на вас…

– Я все понял, ваше превосходительство. Что же, отвечу по всей строгости.

– Да уж придется. Вас не заметили? – тут же переменился Макаров. Сейчас он просто олицетворял пословицу «И хочется, и колется, и мамка не велит». Вот хотелось ему похвалить Песчанина, так как отчего-то в том, что потоплен японец, сомнений не возникало, но нельзя. Это же просто безобразие, что он себе позволяет. Да если каждый прапорщик или мичман…

– Атака была ночью, видимость очень плохая, дистанция в восемнадцать кабельтовых – сомнительно, чтобы нас смогли рассмотреть.

– Ладно, забудем пока об этом. Пока. С чем прибыли?

– На «Чукотке» имеется половина от полного запаса топлива. Складировано тысяча фугасных снарядов калибром семьдесят пять миллиметров, четыре самодвижущихся мины. Также нами доставлено продовольствие, консервированные рыба и красная икра. Я подумал, что для госпиталей будет полезным иметь в своем рационе эти продукты. Это будет передано безвозмездно. Не надо на меня так смотреть, ваше превосходительство, – вскинулся Антон заметив ироничный взгляд адмирала. – Я не собираюсь таким образом ничего покупать, в том числе и вашу благосклонность. Это было запланировано изначально.

– Так же, как и подготовка более чем трех сотен сестер милосердия в детском приюте и целый склад медикаментов и медицинского инвентаря?

– Именно так. А еще – выгрузка продовольствия даст понять возможным японским шпионам, что «Чукотка» является обычным транспортом, доставившим в Артур продовольствие. Будем надеяться, что объемам они не придадут большого значения. Опять же в акватории нашего завода мы вполне в состоянии обеспечить секретность.

– Ох и странные вы, господа «Росичи». Есть еще что-то, чего я не знаю?

– Возможно, ваше превосходительство.

– А вам не кажется, что старшему воинскому начальнику в осажденной, да чего уж, именно в осажденной, крепости стоит знать несколько больше, чем вы решите рассказать?

– Мы – гражданское предприятие. Но в силу сложившихся условий вы, разумеется, будете в своем праве, если решите поставить у нас все с ног на голову. Вот только вся наша скрытность до этой поры шла лишь на пользу, а не во вред.

– Если забыть последнюю выходку…

– Она не имеет никакого отношения непосредственно к концерну.

– Что ж, тоже верно. Ну, пока вас не объявили пиратом, – Макаров все же не удержался и ухмыльнулся, – поступаете в распоряжение Науменко. Кстати, на «Чукотке» случайно не предусмотрена возможность установки артиллерии?

– Имеются фундаменты для шести семидесятипятимиллиметровых орудий.

– Маловато, но все лучше, чем ничего. Установка не займет много времени?

– Никак нет. Орудия можно установить в течение суток, а возможно, и меньше.

– Элеваторы, я так понимаю, не предусмотрены?

– Имеется только один, но это скорее для пополнения боекомплекта на миноносцы, а так, при случае, придется разносить вручную.

– Неразумно.

– Матка переоборудовалась из обычного грузопассажирского судна, нас интересовали только удачные обводы корпуса, чтобы можно было добиться достаточно высокой скорости. Если бы строилось специальное судно, его можно было бы спроектировать куда удачнее, а переделка – она и есть переделка.

– Согласен. Напоследок напоминаю в последний раз. С вольницей покончено.

– Есть.

– Да-а, завертелось тут у вас, – когда с приветствиями было покончено, произнес Антон, нарочито почесав затылок.

– А ты как думал! – довольно улыбнулся Сергей.

В настоящий момент оба бронепоезда находились в районе Нангалина. Несмотря на то что на фронте наметилось затишье, эти подвижные батареи, столь хорошо проявившие себя в бою, все время находились на боевом дежурстве. Правда, был поочередный отвод для ремонта, но сейчас оба были в строю. Однако там произошла некоторая реорганизация. Участие в памятном бою показало, что оба состава хороши именно как подвижные, маневренные батареи, а вот применение их в качестве фронтовых было крайне нежелательным. Слабое бронирование, вследствие чего весьма существенные потери, низкая скорострельность орудий, сам весьма мощный калибр, дистанция огня диктовали иную тактику применения этих боевых единиц, а именно – с закрытых позиций и вдали от линии фронта.