Владимир Дивинский - Будущий сборник. Повесть и рассказы

– Корабль – на запчасти! И потом привезти в Поселение! Что ценного найдете в самом корабле – между собой поделите, мне оставить не забудьте.

– Тихого ветра тебе, Магарат!

– И вам, братья мои!

– За чистоту Кануконской системы!

Планетоход умчался, поднимая за собой столб пыли, которая поднималась и рассеивалась в голубом небе – голубом, совсем как на Земле…

– На какой мы планете, Марагат?

– Не Марагат! Магарат! Для ты – господин Магарат, атаман Магарат! А планета – Радима. Родина Магарат.

– Почему вы ненавидите всех Землян?

– Потому что земляне не дают нам развиваться!

Эту фразу Магарат произнем совершенно четко. Как будто постоянно её повторял.

– Почему же?

Магарат пустился в длинную, как путь до Альдебарана речь. Он говорил много и бурно, размахивал свободной рукой (другой он вел планетоход), но Валентин не смог до конца понять ни одной фразы все из-за того же безумного акцента Радимянина.

Вдали виднелись красные холмы, на фоне ярко-голубого неба. Планетоход уверенно пер на эти холмы, порой закапываясь гусеницами в песок по самый верх. Тогда планетоход начинало сильно трясти, и Валентин испытывал нешуточную боль в связанных руках.

Магарат смотрел на шипящего Валентина и ухмылялся. Он презирал этого землянина, этого нежного белокурого мальчика, который хнычет из-за ссадин на руках не знавших никакого труда, кроме умственного.

Сейчас ему было даже отрадно смотреть, как Валентин корчится. Пусть получает. Он – один из них. Пусть получает.

Планетоход взобрался на холм и остановился. Открылся вид на Кануконское поселение – длинные ряды круглых маленьких домиков из плотного материала – смеси химических растворов и песка. Вдали чернела громада наскоро построенного Альдебаранскими рабочими блока по добыванию руды. Рядом с домиками дымились три полевых кухни – уже земной сборки. Запах просачивался даже в закрытую кабину планетохода. Там где раньше был двор блока, теперь высился забор, за которым благодаря высоте обзора были видны грядки и парники. Забором они были огорожены только с одной стороны – с трех других хорошую защиту от песчаных ветров давали плотно построенные железные ангары, где, вероятно, разбирались украденные корабли.

– Отдых тебе не будет – обнадежил Магарат – сразу в дело идти.

Он не будет помогать Кануконцам – кричало, вопило сердце пойманого Землянина. Ему противел Магарат, противели все эти косоглазые, которые населяли планеты забытой всеми системы.

Как он это сделает? – холодно вопрошал его рассудок.

И сердце на всей скорости на куски разбивалось о твердую, как корабельная обшивка, реальность. Но через эту стену реальности перепрыгивал разум и богатый интеллект Валентина, развитый в исследовательских лабораториях, собирая и раскладывая по полочкам факты, детализируя поступающую информацию и спокойно её анализируя, составлял пока ещё неясный, размытый план спасения молодого землянина с враждебной, чужой, жестокой планеты.

Планетоход чихнул облаком вонючего дыма и лихо покатил вниз по склону. Съехав на несколько метров, Магарат дернул рычаг тормоза. Затем, щелкнув затвором сигнального пистолета, наполовину вылез в открывшийся вверху люк.

Три ракеты – зеленая и две красных – рассчертили воздух и оставили на куполе неба яркие цветки полыхнувшего магния и пороха.

Свои. Тревогу не поднимать.

– Вылезь, землянин!

С этими словами Магарат, взмахнув ножом, перерубил трос, связывающий руки Надымова. Когда тот тяжело поднялся, Магарат, схватив его за воротник белой блузы, протащил к багажнику планетохода, обхватил талию длинной цепью, а другой конец прикрепил к крюку на багажике.

– Бежать за машиной. Пусть все видеть кого я поймал.

Затем Магарат ловким и привычным движением вскочив за руль дал медленный ход. Валентин, чертыхаясь и увязая тонкими ногами в песке, поплелся следом, изредка падая (цепь валила на землю).

Вот так они и вошли в лагерь.

Магарат подвел Надымова к одному из гаражей. Затем долго звенел ключами, отпирая многочисленные хитроумные замки.

Внутри оказалось нечто страшное. Несколько рабочих, напоминающие насквозь прокопченных окуней возились и отлаживали огромный, грязный корабль формы хищной птицы с распростертыми крыльями. На этих крыльях торчали, как когти, ЭВМ-пушки, сносящие любую аппаратуру, и работающие как часы – ведь они были собраны на Кануконе.

Весь корабль был разрисован и исписан. На обшивке были надписи и Кануконскими иероглифами, и на наречии, и даже несколько фраз на Альдебаранском.