С 4 по 11 февраля 1943 года дивизия входила в 1 ударную (!) армию этого же фронта.
А с 11 февраля в составе 53 и 68 армий она участвовала в Демянской наступательной операции.
Первой из войск 53 армии она с жестокими боями прорвала оборону сильнейшего укрепрайона противника и вынудила его к отходу от реки Ловать.
Наша героическая 166 стрелковая дивизия продвинулась вперёд на 15—20 километров и заняла населённые пункты Берёзки, Бычиху, Залучье, Гордево, Куки и вышла к Рамушевскому коридору.
Это было нечто!
Немцы были выбиты с насиженных позиций, которые они считали неприступными. Рубеж реки Ловать, Рамушевский котёл для них были судьбоносными. Уступив позиции гитлеровцы практически открыли дорогу к освобождению Старой Руссы, от которой открывалась прямая дорога к деблокаде Ленинграда.
С 9 марта наша дивизия храбро сражалась и перешла в наступление на рубеже Липино и Селяха в районе Старой Руссы вдоль реки Ловать.
Но полки её были совершенно обескровлены, а личный состав почти полностью выбит. Воевать было уже совершенно некем и нечем.
Поэтому 3 апреля 1943 года дивизия была выведена в резерв фронта.
Затем в районе Пенно вошла в состав 27-й армии резерва Ставки ВГК (Верховного Главнокомандования).
В этих беспощадных боях я был тяжело ранен и был отправлен в госпиталь, а сама дивизия после боёв под Демянском в дальнейшем убыла под Курск.
Далее она наматывала фронтовые километры на Харьков.
Следующим этапом перебралась в Прибалтику и закончила войну в Вильнюсе.
А лично для меня после ранения случилась совсем другая история. Но об этом расскажу в другом повествовании.
Обагрённая кровью рутина противостояния
Узнав о начале войны в июне 1941-го, долго не раздумывая, я добровольцем ушел в Красную Армию.
Тогда было мне всего 17 лет.
С отличием закончил артучилище в Пензе и в 18 лет был направлен на Северо—Западный фронт.
Приказом по 58-й армии я, лейтенант Щербаков Иван Петрович в феврале был назначен заместителем, а в апреле 1942 года командиром минометного взвода 517 стрелкового полка 166 стрелковой дивизии.
С 16 февраля по 15 апреля 1942 года дивизия по железной дороге была переброшена в г. Любим Ярославской области, и находилась в резерве Ставки ВГК.
Затем убыла в район Осташков, где вошла в подчинение 53-й армии Северо-Западного фронта.
Участок обороны Северо-Западного фронта проходил от озера Ильмень до озера Селигер в Новгородской области.
Это болотистый край заливных лугов длиною в 200 километров.
Здесь наши части приняли от 23-й стрелковой дивизии полосу обороны в районе д. Молвотицы и до февраля 1943 г. вели ожесточённые позиционные бои.
Место противостояния, Новгородская область, сильно заболоченный край. Это гиблые места сами по себе. А когда в болотах, на опушках леса, на просёлках и по краям дорог белело множество человеческих костей, обглоданных черепов, то и вовсе становилось жутковато.
В общем, места были нелюдимые, глухие с сатанинским сероводородным душком от которого першило в горле, и кружилась голова.
Наши командиры говорили, что это местность, где Господь забыл разделить небо и землю.
Информация из центральных источников до нас доходила в последнюю очередь. Быстрее сарафанное радио весточку принесёт, чем из официальных московских рупоров услышишь. Поэтому мы, как бы отвечали сами за себя в смрадном окружении сжиженного метана. Что там и где там происходило слышали только из уст комиссаров да политруков. Но крестьянские беспаспортные и раскулаченные мужики им не особо-то и доверяли. А попросту не верили в их коммунистические байки. Что там с их мировым коммунизмом случится, ещё совсем непонятно было, а вот задача уцелеть здесь и сейчас стояла на кону архисложная и отчасти невыполнимая вовсе.
О блокаде Ленинграда страна узнала только в начале 1942 года, когда из него началось массовое бегство населения, панический исход старых да малых.
Политработники по этому поводу, порядком нам надоели, вправляя мозги и обещая скорую победу.
Лето-осень 1942 года наша дивизия, как и весь фронт, страдала от проливных дождей. Условия боевых действий, впрочем, на войне это обычное состояние, были очень суровыми.
Как было дело, расскажу без всяких прикрас.
Дорога на Руси всегда существовала своей, обособленной жизнью.
В войну эта разница миров была просто бездонна как пропасть.
На фронтовых дорогах царил хаос. «…Три трактора растаскивали застрявшую технику. Кто наглее, тот и владел тракторами, заботясь только о собственном благополучии и с отвращением к себе подобным. Наезжают, давят, ненавидят друг друга, становясь непримиримыми врагами…»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу