Максим Павлецкий - Легенда о Багуле. Книга первая. Степи в огне

А потому, что он мог себе позволить попыхивать таким золотом, стоя посреди Агинских степей, наблюдая за окрестностями и с интересом взирая, как чабан поставил к тому моменту юрту, зажег огонь, чему свидетельствовал дым, выходивший из отверстия в крыше, и начал готовить бухлер. Последнего Андрей Игоревич не видел, к сожалению своего желудка, кормившегося одними быстро разогреваемыми сухими пайками и тушеным мясом. Продуктов и вообще провизии в целом в палатке оставалось еще на неделю с небольшим. Человек не военный, не познавший на своем опыте суровой романтики армейской жизни, давно бы уже завыл от однообразия пищи и ушел бы в деревню рубить головы курам, лишая единственного хозяйства бедных крестьян. Курильщик имел другие навыки.

Андрей Игоревич, докурив сигарету, все же пошел выполнять то, ради чего он вышел из палатки, а именно кормить ездовых собак объедками завтрака, жирно притравливая корм тушеной говядиной. Дюжина хаски тут же бросилась опустошать ящик из-под снарядов, приспособленный под собачью кормушку, вылизывая до пропитанной солидолом древесины, после, бодро виляя хвостами, принялась ласкаться у ног хозяина и запрыгивать ему на грудь передними лапами, высунув язык из довольной морды.

– Так, все, прекращайте! – скомандовал Андрей Игоревич, немного поиграв с ездовыми собаками как ребенок, потеряв терпение, и принялся распинывать тех, кого он приручил, специально целясь обшарпанным носком берца псам под брюхо. Те жалобно повизгивая, слегка поджав хвосты, грустно и боязно озирались на внезапно изменившегося человека, повадки которого были не всегда понятны зверю. То он веселый, пахнущий резким, но потом приятным расслабляющим запахом, мог практически полдня проваляться в снегу, играя как ненасытное дитя с собаками. То он сухо и без лишнего ребячества вываливал в кормушку кастрюлю отходов, а потом дышал горьким противным воздухом, даже не погладив ни одного. Все же странный был этот человек, хоть и щедро кормивший, думалось вожакам упряжек.

Сытые собаки лениво посапывали, развалившись прямо на снегу. Андрей Игоревич, удовлетворившись видом ездовых, принялся проверять их привязи, которые крепились на вбитых в землю кольях. Заменил одну веревку у пытающегося освободиться прошлой ночью пса и начал еще раз перекладывать пожитки в санях, а вернее сказать все то, что могло пригодиться в безжалостной зимней степи. Сопки у горизонта словно белым пухом укрылись облаками за предыдущую неделю пути.

Расчехлив бинокль, сверяясь с картой и компасом, Андрей Игоревич сделал какие-то пометки корявым почерком в тетради. Затем всё из того же любопытства стал наблюдать через окуляры за спокойной жизнью кочевого человека, живущего в степи. Чабан расхаживал в верблюжьем одеянии, ловко растопыривая ноги, обутые в ичиги; напоил двумя ведрами талой воды коня и принялся кормить собаку. Здоровенная овчарка банхар, в половину роста лошади, с расстояния в километр от места дислокации палатки напоминала Андрею Игоревичу медвежонка. В прошлом слесарь по специальности и собаковед по призванию, военный человек по роду деятельности с тоской наблюдая за повадками этой монгольской породы, четвероного друга коренного жителя Забайкалья, грустными глазами посмотрел на ленивых и довольных своей жизнью хаски. Харкнув в снег, военный поправил балаклаву белого цвета, свернутую на макушке в тюбитейку, и вернулся в палатку.

– Говорил же, что сегодня юрту поставит, – снимая берцы и массирующими движениями принявшись разминать затекшие от неудобной обуви ноги, сказал Андрей Игоревич, обращаясь к молчавшему у буржуйки истопнику, – К нему еще утром сыновья приезжали, на верблюдах, юрту привезли, да так кое-что по мелочи. Так что, гоните, товарищ майор, косяк!

– В Большом Городе отдам. С собой нету, – отозвался на законное требование Сергей Олегович, старше капитана всего на год. Тот уже принялся раздеваться до трусов и, оккупировав умывальник из пятилитровой бутылки и гвоздя с затычкой, занялся дезинфекцией тела, намыливаясь куском хозяйственного мыла. Начисто смыв с себя радиационную пыль (хотя уровень фона и не превышал допустимой нормы в 0,3 микрозиверта, что соответствует 30 микрорентгенам в час, то есть допустимому уровню облучения радиацией снега), Андрей Игоревич, насухо вытерся вафельным полотенцем. Всё так же в трусах и майке с камуфляжным рисунком занялся мытьем посуды в мыльной воде, в которую он заблаговременно настругал стружку от обмылка. Выскоблив начисто присохшую грязь и остатки еды, Андрей Игоревич еще раз тщательно вымыл руки, но на этот раз уже с дегтярным мылом. После принялся скоблить щетину бритвенным станком со сменным лезвием, прежде обильно распарив лицо горячей водой и намылив пеной.

Читать дальше