Диана Хант - Их позвал Ашт. Эротический триллер. Фантастика. Приключения

– У меня. Нет. Наследника.

Твердый, как атоллы Соул, тон, сталь почти угасших глаз, вспыхнувшая серым огнем, напоминающая холодную сталь взгляда самого наследника, упрямо задранный подбородок, – все говорило о том, что императрица умрет, но не передаст сыну престол Соул.

А если увеличить напряжение?

Вместо ожидаемой муки изможденное, изуродованное пытками лицо озарилось усмешкой. Бывшая императрица сошла с ума?

– Они идут. Уже почти… Здесь. Идут. За тобой. Народ спасет свою императрицу.

Императрица торжествовала.

И, похоже, справедливо.

Сначала Сагастр решил, что мать опять бредит. Что у нее что-то со слухом. За время, проведенное в этой комнате с серыми хромовыми стенами, с ней нередко случались галлюцинации. Она говорила с покойным императором, с сестрами, с друзьями. Нередко звала на помощь. Но ни разу не попросила пощады. Ни разу.

И то, что мать не сломали ни сладкие обещания, ни пытки, заставляло Сагастра сатанеть.

Под окном отчетливо нарастала волна гула, с каждой секундой обретающая форму. Теперь и Сагастр слышал.

– Свободу императрице Соул!

– Свободу императрице!

– Она где-то здесь!

– Подонок слишком труслив, чтобы убить ее…

Сагастр в последний раз взглянул в лицо матери.

– Твое последнее слово, мама?! Хочется жить?

Но императрица не слышит его.

*

На хрупкой грани забытья и реальности, перед серыми стальными глазами мелькают широкие коридоры дворца. Слишком низкие поклоны подданных, их чересчур натянутые улыбки пугают неестественностью. Но больше всего пугает непривычный запах. Этим запахом встретили императрицу Соул родные стены после возвращения с Земли. И в низких поклонах, бегающих глазах и улыбках, в повисшей в воздухе тишине ей слышится угроза.

Угроза, повисшая над родной планетой. Угроза, сжимающая когтистые лапы над супругом, блистательным императором Планеты Семи Лун. Соул.

На космодроме, вместо собственных слуг ее встретили трое друзей Сагастра. С почестями, подобающими ее титулу, проводили в посадочный шаттл, который доставил их во дворец.

Ей кажется, или встречные по дороге в тронный зал подданные не смеют поднять глаза на приспешников сына? Ведь никогда не одобряла эту дружбу, но разве Сагастру указ, кто-то, кроме отца?

В тронном зале пусто, только запах, запах беды по-прежнему преследует ее. Правда, сейчас он окрашен нотками сладкой пыльцы с Весты. Последний раз она была здесь две недели назад, перед самым отъездом.

За сорок лет брака она ни разу не видела императора в такой ярости, как в тот день, перед отлетом.

*

– Я никогда не передам престол тому, кто не в силах контролировать низменные, животные инстинкты! – император Соул брезгливо морщился, вытирая руки.

Это было… да, две недели тому… накануне ее отъезда на Землю.

Не зная, что делать, императрица попыталась успокоить мужа:

– Слишком поздно мы узнали о его болезни.

– Болезни? Очнись, женщина! Подлость и слабость натуры ты зовешь болезнью!

Сагастр не спешил подняться с пола. Он вытирал разбитые в кровь губы, размазывая кровь и сиреневые полосы по бледному лицу. Холодный насмешливый взгляд сквозит ненавистью.

– Он будет лечиться. Прошу тебя.

– Мать, – презрительно выплюнул муж, покидая зал.

*

Императрица улетала с тяжелым сердцем, но сейчас понимает, что вообще не стоило покидать дом. И мужа.

Но вопрос «где император» она получила вялый и неубедительный ответ, что его величеству нездоровится. Хуже всего, что с космопорта муж не отвечал на позывные, а потом ее орм перестал реагировать на команды.

В покоях супруга она не нашла. Зато нашла сына.

Лихорадочный, больной блеск глаз Сагастра. Ему… все еще нездоровится?.. С трудом фокусируемый на ней взгляд… Прядь волос, прилипшая к высокому лбу… Не узнает?

Он же ничего не соображает, – поняла она. Пьян. Или под воздействием сладкой пыльцы?

Оказалось, соображает больше, чем могло показаться на первый взгляд.

Сагастр понял, кто перед ним, и пухлые потрескавшиеся губы растянулись в отвратительной ухмылке.

– Г-г-г-в-в-ввв..

– Где отец?

– Г-В-в-вв-взять, – сказал он тем, кто стоял за спиной. Почетный караул оказался конвоем.

Императрица возмущенно оглядывается. Она и подумать не могла, что приказ утратившего человеческий облик сына будет выполнен. И зря. В тот же миг, когда она собиралась приказать вызвать к Сагастру врачей, и перевести сына на принудительное лечение, когда ее губы разжались, на них легла широкая ладонь. Изо рта женщины, забившейся в руках конвоиров, успел вырваться лишь короткий стон.