Алексей Махров - Голос вождя

Справа, перемалывая гусеницами вызревшую пшеницу, шли коробки немецких танков, серыми вошками ползла пехота. Раз за разом в поле вставали черно-коричневые «кусты» взрывов, а еще дальше, на горизонте, стлался дым – горел Минск.

В небе, выдерживая строй, летела девятка двухмоторных «Хейнкелей-111».

Ах ты ж черт… мы, похоже, попали в самый замес! Насколько я помнил – на рассвете немцы прошли через линию разрушенных в предыдущие два дня укреплений Минского укрепрайона – от развязки, которую я миновал, до ближайшего ДОТа [10] ДОТ № 84 Минского УР. всего километров пять по прямой – и теперь развивают успех.

Первая гвардейская дивизия, переброшенная под Минск накануне, стояла в перелесках в районе фольварка Брилевичи [11] Брилевичи – ныне – одноименный микрорайон Минска. , в дефиле между шоссейной и железной дорогами на Брест. Место удобное, в том числе и своей инфраструктурой: до войны там были большие артиллерийские склады с хорошими подъездными путями. Таким образом, Бат перекрывал почти весь западный сектор и мог быть переброшен на любое направление хоть по шоссе, хоть по «железке». Получив информацию о прорыве, Батоныч двинул свои танки примерно по маршруту нынешней кольцевой автодороги и вышел к деревням Озерцо – Богатырево, где сосредоточил дивизию, используя складки местности (там до войны было изобилие оврагов и невысоких горок), а потом нанес удар через широкое поле в направлении Озерцо – Хотежино.

Поднятые стекла и рев дизеля приглушали батальные шумы, но тут слева показался немецкий «Т-III». Одолевая крутой подъем дорожной насыпи, танк взревел, выбрасывая струю сизого дыма, показал бронированное брюхо и мягко осел на передок, его пушка глянула прямо мне в глаза – черное дуло завораживало.

– Что это? – закричала Светлана.

– Танки Гудериана! – крикнул я, бросая машину в занос.

Едва не встав на два колеса, «Волга» отвернула и скатилась на поле слева. Курсовой пулемет немцев зачастил, но поздно – пули лишь покорежили заднюю стойку.

А «ГАЗ-3119» запрыгал по кочкам и бороздам – кузов гудел и скрипел, нас со Светланой подкидывало и шатало. Пару раз я приложился головой о потолок салона.

В стороне вспучился взрыв, клубясь дымом и комками земли.

– Пригнись!

Ойкнув, Светлана мигом съехала с сиденья, задирая юбку. Я и сам пригнулся к самой баранке – несколько осколков процарапало крышу, оставляя рваные щели.

Подняв голову, я увидел прямо перед собой перебегавших немцев – в пыльных сапожищах, в серо-зеленой форме. Рукава закатаны по локоть, пилотки набекрень, Маузеры наводятся на меня…

Я выжал газ, мотор взревел, и «Волга» ударила носорогом, сбивая бампером двоих гитлеровцев. Поднялась стрельба, Света завизжала, не выдерживая навалившегося ужаса.

Пули разнесли заднее стекло и боковое, пробили шину, но централизованная подкачка не подвела – компрессор с громким шипением вдувал воздух в дырявый скат.

– Держись, Светочка, держись… – бормотал я, вцепившись в руль.

Я вел машину зигзагом, по замысловатой кривой, успевая объезжать воронки. Впереди показался неглубокий овраг и покосившийся мостик без перил.

Проверять его на прочность не было ни времени, ни желания – «Волга» на всей скорости пролетела по хлябавшим доскам, скатилась с холма, пересекла мелкую речку – брызги во все стороны – и канула в лес.

Петляя между деревьями, я заехал поглубже в чащу, и тут мотор заглох. Я глянул на приборы. Блин, как не вовремя… Солярка – йок! А ведь только вчера утром заправлялся. Пробили топливный бак?

В следующую секунду под полом багажного отделения грохотнуло, салон мгновенно заволокло дымом, и мы со Светланой, не сговариваясь, выскочили наружу и отбежали на десяток метров.

– Где мы? – крикнула она, задыхаясь и оправляя юбку. – Что тут вообще происходит?

– Мы где-то под Минском, – ответил я, возвращаясь к машине – весь задок у «Волги» горел. – А происходит война. Великая Отечественная! Сейчас тут сентябрь 41-го года…

– Это… розыгрыш такой, да? – неуверенно сказала Светлана.

– Ага! – поддакнул я. – Вот, собрали тут шесть танковых дивизий, специально, чтобы нас разыграть!

– Но это же невозможно! Это было… Господи, это было больше семидесяти лет назад! Война давно закончилась!

– Для кого как, – проворчал я, – для меня она только началась… В очередной раз…

Прикрываясь полой пиджака от жара, я просунулся в салон и вынул из «бардачка» «тактический» пояс из кордуры с пистолетом Ярыгина в новомодной открытой кобуре и четырьмя снаряженными запасными магазинами в пластиковых гнездах. Без оружия в пределах доступности я себя в последнее время чувствовал словно голый…