Дмитрий Казаков - Чаша гнева

Вновь россыпь цитат из Священного Писания. Все из Нового Завета – и ни одной из Ветхого. Перечислив блага от истинного приобщения к Церкви, Сикард перешел к моральным наставлениям утешаемого.

– Если и вы хотите получить такую власть, вы должны по возможности соблюдать заповеди Христа и Нового Завета, – сказал он грозно. – Помните, что Он завещал вам не желать жены ближнего, не убивать, не отнимать…

Перечень заповедей был самый обычный, и вполне подошел бы для наставлений любого христианина, но завершался весьма неординарным образом.

– … должно вам ненавидеть этот мир, его создания и все, что в нем есть. Ибо Христос сказал народам: "Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, ибо Я свидетельствую о нем, что дела его злы" [269] Евангелие от Иоанна, 7: 7 . И в книге Соломона написано: «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа» [270] Екклесиаст, 1: 14 . Согласно этим свидетельствам, и вы должны блюсти заповеди Господа и ненавидеть этот мир. Если вы до конца сможете им следовать, есть надежда, что ваша душа обретет вечную жизнь.

– Согласен ли ты выполнять все, что здесь перечислено? – вопросил Сикард. – Если нет, то лучше откажись от Утешения, ибо лжецам уготовано серное озеро.

– Согласен! – кивнул Гастон де Сент-Фуа.

– Тогда помолимся, дабы укрепился твой дух! – и вслед за старым ересиархом умирающий принялся повторять уже известную Роберу молитву.

– Придите, поклонимся Церкви и нашему Богу! – трижды в полный голос торжественно возгласили Старцы, а за ними повторили прочие верующие. Молчал лишь Робер, ощущая на себе удивленные взгляды.

– Готов ли ты воспринять Святое Слово? – новый вопрос последовал, когда воцарилась тишина.

– Готов, – ответил хозяин замка, и Робер краем глаза заметил, как по щеке женщины в черном, скорее всего – жены умирающего, сбежала слеза.

Вперед выступил Аймерик и положил Евангелие на колени Гастону.

– Вручаем вам сие Святое Слово, дабы вы приняли его от нас, от Бога и от Церкви, – тут же заговорил Сикард, – и получили право произносить его постоянно всю свою жизнь, денно и нощно, в одиночку и совместно и не стали бы ни есть, ни пить, предварительно не прочитав его. Не выполнив обета, вы навлечете на себя кару.

– Я принимаю его от вас и от Церкви! – ответил хозяин замка.

– Кайся теперь, сын мой, – мягко проговорил Аймерик.

– Помилуйте нас, – просипел хозяин замка. Силы, похоже, оставляли его. – Прошу Бога, Церковь и всех вас простить все прегрешения, какие я совершил на деле, на словах и в мыслях.

– Господь, Церковь и мы прощаем вам, и будем молить Господа, чтобы Он вам простил, – дружно сказали все собравшиеся.

Сикард и Аймерик подошли с двух сторон к кровати, и простерли над головой больного руки. То, что они произнесли далее, было своеобразной формулой отпущения грехов:

– Благословите нас, простите нам, аминь. Да простит все наши грехи Отец, Сын и Дух Святой.

Вернувшись на свои места, Старцы вновь трижды пропели "Поклонимся Отцу, Сыну и Святому Духу!", после чего Гастону де Сент-Фуа, который держался, судя по побелевшему лицу, из последних сил, пришлось вновь повторить обязательства, налагаемые на прошедшего Утешение. Их было много, и Робер невольно посочувствовал тем, кому приходится жить по таким правилам, куда более суровым, чем даже в Ордене Храма.

Евангелие было возложено на голову умирающему.

– Отче, вот твой слуга для твоего правосудия! Ниспошли ему свою милость и дух свой! – дружно произнесли Старцы, и тут же без перехода, начали. – Отче наш, иже еси на небесех…

Робер, привыкший слушать Pater noster на латыни, не сразу понял, что перед ним то же самое, но в переводе на обыденный язык.

– Придите, поклонимся Церкви и нашему Богу! – повторяли верующие всякий раз, когда в молитве появлялась пауза.

– Восславь Господа, брат Гастон, – проговорил Сикард. Вид у него был усталый, но голубые глаза лучились светом, крошечные частички которого, как показалось Роберу, появились в темных доселе зрачках умирающего.

18 февраля 1208 г.

Руэрг, замок Сент-Фуа в окрестностях города Родез

Проснулся Робер с первыми лучами солнца. Ему вместе со Старцами отвели крохотную комнатушку под самой крышей, но раскрыв глаза, рыцарь обнаружил, что его спутников уже нет на месте.

Прочитав утренние молитвы, он спустился по лестнице и обнаружил их в обширном помещении первого этажа, служившем, судя по всему, трапезной для слуг и воинов замка. Кроме них, тут никого не было.