Владимир Свержин - Крестовый поход восвояси

– Я и говорю, только что оправился от раны. – Тяжкий вздох и свежий шрам на лбу, похоже, вполне объяснили купцу нынешнее положение дел вчерашнего фаворита.

– Ну ничего, ничего, бывает. Пошли, я тебя угощу чарочкой-другой.

После обещанного количества чарок наш разговор стал куда задушевнее.

– Послушай, Хельмут, – спросил я, ставя на выскобленную столешницу недопитую медовуху. – Ты не знаешь, быть может, кто-нибудь из торговых гостей собирается идти в Константинополь?

Собеседник посмотрел на меня с удивлением и отрицательно покачал головой.

– Не слышал. Да и куда уж, время-то прошло, а путь, поди, неблизкий. Разве что в Константинополе зиму сидеть, да и то. – Штолль махнул рукой. – Нет, никто сейчас туда не пойдет.

– Быть может, хоть до Киева?

– До Киева? – переспросил купец. И ответил, чуть помедлив: – Вряд ли. Хотя сейчас об этом наверняка не скажешь. Вот Муромец приедет, там видно будет.

Я вопросительно поднял брови. Каким образом от неизвестного мне Муромца зависело движение торговых караванов, было непонятно. Но довольно твердая надежда по окончании задания добраться с какими-нибудь купцами в греки, а уж затем с византийцами до заветной камеры перехода близ Иерусалима рушилась на глазах.

– Если хочешь, по осени пойдем в Любек, – видя мое расстроенное лицо, предложил Хельмут. Я энергично замотал головой.

– Понятно, – хмыкнул мой добрый приятель. – Может, ты и прав. С графом Генрихом шутки плохи. Я только вздохнул.

– А людей-то у тебя много? – поинтересовался Штолль.

– Шесть десятков.

– Не мало.

– Со мной Лис Венедин со своими.

Штолль присвистнул.

– Как же вы вместе-то оказались? Подожди-подожди, выходит, сказка о том, как вы на острове с троллем бились, не сказка вовсе?

– Чистейшая правда. Лиса за моей головой послали, мы на островок высадились, чтобы все разом порешить, а там тролль. Ну и… Сам понимаешь.

– Да-а! – восторженно протянул Хельмут. – Ну и дела творятся! Послушай, – он понизил голос до полушепота, – ты сам видишь, что происходит кругом. Скоро на Руси такое начнется, чего сколь свет стоит не видывали. Вот Муромец не сегодня-завтра приедет и, почитай, начнется.

– Да что начнется-то? – с деланной наивностью поинтересовался я, понимая, что моему старому знакомцу известно много больше, чем он рассказывает.

– Захочешь – увидишь, – с таинственным видом отрезал торговый гость. – Я тебе одно скажу: если пожелаешь, могу ему самому о тебе слово молвить.

– Кому самому-то?

– Ну да Муромцу, конечно. У него для тех, кто с мечом, копьем и луком управляется, сейчас мно-ого работы сыщется. – Он хотел еще что-то добавить, но появившийся в этот момент запыхавшийся приказчик сообщил, что хозяина в лавке требует какой-то оч-чень важный покупатель. – Как смеркается, ко мне зайдешь, – на ходу бросил Хельмут, кидая на стол серебряную монету, – договорим.

Вечером того же дня по городу разнеслась весть: «Приехал!» Передаваемая из уст в уста, эта новость со скоростью степного пожара обошла, казалось, все сто тысяч жителей северной столица Руси, всех заезжих иноземцев, всех витязей с их дружинами, начинавшими уже чудить в корчмах в ожидании обещанного явления.

– «Капитан, ты слышал?» – раздался на канале закрытой связи возбужденный голос моего друга. – «Он таки приехал».

– «Ты имеешь в виду Муромца?» – осведомился я.

– «Ну конечно! Кого же еще?»

– «Очень мило с его стороны. Но, честно говоря, я не совсем понимаю, по какому поводу весь этот ажиотаж».

– «Капитан, ну ты темный, шо совесть тирана. Ты ничего не слышал о Муромце?»

– «Ну, честно говоря, нет».

– «Бедняжка! Ну тогда внимай».

Мне было слышно, как Лис вдохнул побольше воздуха, готовясь перейти на эпический тон.

– «В некотором царстве, в некотором государстве… Или нет, лучше так: было то в стародавние времена, мне о том деды сказывали, а они от своих дедов слыхивали…»

– «Лис», – напомнил я, – «вернемся к Муромцу».

– «Да мы от него и не уходили!» – возмутился мой напарник. – «В общем, так, есть у нашего народа такой национальный герой, Илья Муромец…»

– «Я помню. Ты его еще при Пугачеве отправил гулять по техасским прериям».

– «Во-во, именно он. Так вот, у него и у жены его, Ульяны, был сын, нареченный в честь крестного отца, князя Владимира Киевского, также Володимиром. С тех пор, стадо быть, так и повелось, что старший сын в роду Муромцев либо Илья, либо Володимир. Наш – Володимир. Род этот дал так много славных богатырей-защитников земли русской, что в народных сказаниях все они слились в одного бессмертного Шью Муромца».