Старец пополз между прибрежных глыб, опираясь о теплый ноздреватый камень, поднялся на ноги. Опять море, торчат утесы поодаль от берега, ни лодок, ни пароходов, ни купален...
Берег круто сворачивал, по правую руку вздымался обрыв. Слабость дрожала в неверных ногах, тянуло сесть и замереть. Господи, хоть кто-нибудь... Распутин протиснулся между глыбами и оторопел. Впереди на широком камне вольготно развалился рыболов.
Старец истово перекрестился. Трижды. Нет, не сгинул. Вот что ж такое: день светлый-солнечный, серой не пахнет, а тут сидит черт и рыбу удит.
Черт обернулся:
- Здорово, Григорий. Уже скачешь? Молодца, мне б такое здоровье. Если гадить думаешь, так вон там затишок за скалой. Не хуже ватерклозета.
- Мне б по-малому, - мучаясь, прошептал раненый.
- Вот тамочки и облегчайся, - черт указал когтистым перстом. - Остров тебе достался завидный, житие на таком требует аккуратности и ответственности, сам должен понимать. Это тебе не в Царском Селе по клумбам бухому гадить.
Старец свернул за скальную стену, расстегнул шаровары. Машинально глядел в море. Не хуже Ялты. Хотя по всему чувствуется - вовсе нежилое. Григорий жалостливо застонал. А что делать? Видать, судьба такая.
С трудом присев к волне, кое-как вымыл морду, выковырял из бороды струпья. Поразмыслив, прошептал молитву, усердно перекрестился. Надоть вернуться и побеседовать. Черт конечно, чрезвычайно мерзкий, но все ж в обхождении заметно попроще "ее светлости". Нужно выведать побольше.
Черт как раз снимал с крючка рыбешку:
- Мелковата. Крупная сейчас на глубине. Вот попрохладнет вода, тогда к камням пойдет...
- Величать вас, извините, как? - Григорий осторожно присел на уступ камня.
- Я ж на службе. Так что никаких имен, - вполголоса намекнул черт. - Можно по званию. Профессор я.
- Ишь как оно, - покачал головой старец. - Выходит, и у вас чины да звания заведены?
- А как иначе?! - черт насадил на крючок сопливую мидию. - Порядок должен быть. Опять же жалование по ведомости платят, а не как в голову стукнет. Все строго!
Вблизи черт был не особо страшен: зеленоватый, с легкой глянцевитостью, худой как вобла, голенастый как сверчок. Копыт и хвоста не имелось вовсе - понятно, на копытцах по таким каменьям не поскачешь. Рога страшенные - острые, матерые, от рабочих потертостей аж белесые. На одном рогу рядком блестят серебряные кольца, видимо, обозначают мудреное черто-профессорское званье.
- Ты, Грихорий, не журись, - с неожиданным хохлацким акцентом молвил черт. - Делов ты уже понаделал, пора и отдохнуть. Не худшее тут место, между нами.
- Так-то оно так. Но непривычный я к этакому отшельничеству, - признался Распутин.
- Приживешься, - заверила бесхвостая нечисть.
- А ежели зима? У меня шуба там, у Юсупова-гаденыша, осталась.
- Если до холодов дотянешь - я тебе тулупчик закину. И чего-нибудь съестного притараканю. Люди тут жили, и неплохо жили. Главное, грехи замаливай, размышляй, душой и кишечником воспари. Осенью бабурка пойдет, суши, вяль, она жирная по осени. Сольцы я тебе тоже подкину.
- Мадерки нельзя ли? Хоть бы ящичек? Или водочки...
- Алкоголь - яд! - строго напомнил черт-профессор. - Ты с дурными привычками завязывай. Бороду оскобли, ногти обрежь, голову побрей. Святостный облик тут без надобности, да и вообще бритому современнее и гигиеничнее. Да, если кто случайно заплывет - ховайся как вспугнутая мыша. А то к веслу живо прикуют, тут с этим очень даже просто.
- Да за что меня к веслу?! Разве я каторжник какой?
- Где же ко всем веслам каторжников напасешься? Тут технологии устаревшие, зато законы простые: поймали чужака, значит, гребец. Так что, не высовывайся, весла, они тяжелые. Советую мемуарами заняться - от них мозолей меньше.
- Дык то понятно, - горестно вздохнул старец.
- О, зовут меня! - оглянулся черт. - Пора на службу.
На площадке у пещеры стояла дамочка, поправляла мокрые волосы, смотрела недобро.
Черт сунул удилище Григорию:
- Крючки береги, не теряй, а то у тех вон камней цепляет просто шмондец как часто. Счастливо оставаться!
- Вы уж не забывайте, заглядывайте, - взмолился старец.
- Всенепременно, бывай здоров!
Черт шустро скакал по камням к своей светловолосой хозяйке, та издали насмешливо отсалютовала остающемуся праведнику.
Исчезли...
Старец, вздыхая и с опаской поглядывая на "зацепливые" камни, закинул удочку. Едва не стеганул наживкой каменный гребень за спиной. Эх, опыта нет. Ну, то ничего, приспособимся. Вот с этими мемуарами как? Как они вообще пишутся? Это же не просто книженция, а ответственное жизне-писание. Надо было у черта уточнить...
Читать дальше