Этьен Кассе: ФАЛЬСИФИЦИРОВАННАЯ ИСТОРИЯ

что, по данным новейших исследований, не менее 10% внутреннего пространства пирамид занимают пустоты. Интрига в том, что открытые на сегодняшний день комнаты и коридоры - это

не более 1% внутреннего объема. Кроме того, в их расположении отсутствует всякая логика - такое чувство, что это всего лишь часть

какой-то более крупной системы. Но она нам пока недоступна, остается только кусать локти. У некоторых исследователей поиски внутренних помещений дошли до помешательства.

Так, известный в 7 0-е годы археолог Пьер Мари Федак утверждал, что он нашел какие-то потайные ходы. Но в то время он уже был тяжело болен и свои последние записки в бреду диктовал своей дочери - Марианне Федак.

Вскоре он умер, а записки до сих пор хранятся у нее. Если хочешь, могу дать тебе ее адрес - она убеждена, что ее отец действительно что-то нашел, и охотно поделится данными.

Конечно же, я хотел. И через несколько дней уже сидел за рулем автомобиля, мчавшегося по шоссе в маленький городок в окрестностях Дижона. Дверь небольшого скромного домика открыла дородная служанка по имени Аннет. Марианна оказалась брюнеткой средних лет, которая внимательно выслушала меня и, кивнув головой, подошла к компьютеру.

- Периодически ко мне приезжают люди, которые хотят узнать о последних записках моего отца, - сказала она, пока принтер неспешно выдавал один лист бумаги за другим. - Правда, они воспринимают это как фантастику, как бред больного. Никто не хочет верить.

- А вы? - спросил я. - Вы верите?

- Месье Кассе! - ответила она. - Мой отец был человеком весьма трезвого и ума и страстно преданным своей работе. Более того: он был закоренелым скептиком. Он никогда не стал бы рассказывать сказки - его имя и так было хорошо известно в научном мире, и портить себе репутацию он бы не стал. Да, я верю ему. Хотя бы потому, что он принес кое-что с собой.

И она указала пальцем на статуэтку, стоявшую на старинном комоде. Это было сделанное с большим искусством изображение Гора - бога с головой сокола, сына Осириса.

- Отец принес это с собой из пирамиды, - сказала дочь археолога. - Но кто поверит, что статуэтка именно оттуда?

- Но ведь ее можно точно датировать!

- Это уже сделано, - покачала головой мадам Федак. - Ее возраст не превышает трех тысяч лет, то есть она гораздо моложе, чем пирамиды. Возможно, ее принесли туда позднее, но разве это докажешь?

Распечатку я начал читать, сидя в машине, отъехав от дома мадам Федак на два квартала. Слишком велико было мое нетерпение. И действительно: то, что я прочел на этих немногочисленных листах, потрясло меня. Потому что я, в отличие от многих других, верил давно умершему исследователю.

В ночь на 21 мая я снова вошел в пирамиду.

По ночам здесь было прохладно, а темнота царила в любое время суток. Я двигался по главному коридору наверх, к погребальной камере.

Мой фонарик тускло светил в темноте, и я довольно бодро продвигался вперед, как вдруг после негромкого хлопка воцарилась кромешная тьма. Перегорела лампочка. Запасной у меня не было. Проклиная себя за непредусмотрительность, я повернулся и пошел назад, держась руками за стенку. Внезапно я споткнулся обо что-то и упал. Пытаясь встать, я сильно уперся рукой в стенку, и вдруг мои пальцы провалились в какое-то углубление. Тут же раздался громкий шорох - словно открывалась тяжелая дверь. И откуда-то сбоку прямо на меня хлынул поток свежего воздуха. Все еще боясь поверить своему счастью, я повернул направо, туда, где должна была быть глухая стена, и нащупал края проема размерами приблизительно метр на метр.

Я осторожно пролез внутрь - меня могла ожидать высокая шахта, в которую я запросто мог свалиться. Но все нормально: под ногами был твердый пол. Я шел, держась за стену. Временами я натыкался на какие-то предметы и ощупывал их. Невероятно: это была мебель, причем, похоже, весьма древняя. Это, впрочем, было не удивительно - удивительно, что она при моих прикосновениях не рассыпалась в пыль. Еще удивительнее было то, что воздух в помещении был свежим. Очевидно, действовали какие-то древние вентиляционные шахты.

Я понял, что открыл новые помещения. Ликованию моему не было предела. Мне не хотелось уходить - но я понимал, что в темноте, вслепую легко могу погибнуть в какой-нибудь ловушке, не найти выхода или в лучшем случае переломать массу древних предметов - бесценных свидетелей прошлого. Прихватив какой-то небольшой предмет, я двинулся к выходу тем же путем, которым пришел.