Алексей Миронов: Коловрат. Знамение

Князь допил вино и хлопнул кубком о стол. Тотчас возник холоп и снова наполнил его до краев.

– Но это все о моих делах. Они мне и так известны. А ты расскажи мне, воевода, лучше, как у вас там соседи себя ведут в Рязани да Муроме? Мордва да булгары набегами князя твоего Юрия не беспокоят? Присмирели?

– Да тихо всё, – ответил изумленный Кондрат и добавил осторожно: – Прости меня, Михаил Всеволодович, только не воевода я пока в ратном деле. Не заслужил еще такой чести.

– А кто ж ты, боярин, у князя Юрия? Не видал я тебя раньше, только слыхал.

– Сотник я у князя нашего, – ответил Евпатий.

– Сотник? – удивился слегка захмелевший Михаил и смерил сидевшего перед ним боярина уважительным взглядом. – Ну, раз Юрий ко мне сотника прислал заместо себя, значит, доверяет тебе крепко.

Он вдруг подался вперед, приблизив свое лицо к боярину, и проговорил:

– Помяни мое слово, Евпатий, быть тебе скоро воеводой. У меня на людей глаз верный.

Этой ночью ему спалось плохо. Мучили тяжелые сны. Потому на рассвете Кондрат осторожно вылез из постели, накинул кафтан и – чтобы не беспокоить беременную жену, которая мирно спала, спрятав лицо в пуховой подушке – вышел на балкон своего терема, подышать воздухом.

На дворе стояла поздняя весна. По утрам еще бывали заморозки. Кондрат взглянул на солнце: неяркое светило едва показалось над линией горизонта, и было окружено каким-то мутным ореолом. Увидев его, боярин вздрогнул.

Это солнце напомнило ему комету, которую он видел больше года назад, возвращаясь из Чернигова. Та встреча до сих пор не изгладилась у Кондрата из памяти, хоть он и не был слишком суеверным. Пребывание в стольном городе прошло хорошо, можно сказать, удачно. Боярин свел близкое знакомство с князем, а приказчики хорошо поторговали, продали свои товары и купили много новых за удачную цену, наполнив личную казну боярина золотом. Но не успели рязанцы отъехать от Чернигова и десяток верст, направив стопы свои к дому по лесной дороге, как в небе рядом с солнцем зажглась еще одна яркая звезда с длинным светящимся хвостом, лучи которой вскоре окрасились в алый цвет. Звезда зажглась на востоке, как раз в той стороне, куда они ехали. Случилось это ближе к вечеру. Хорошо различимая звезда висела над горизонтом, росла на глазах и становилась все краснее.

Едва бойко обсуждавшие место предстоящей ночевки приказчики, довольные тем, как сложилась жизнь, разглядели на небе звезду с алыми лучами, как повалились с коней на землю и начали истово молиться. То же самое произошло с холопами и всеми работными людьми, что находились в обозе. Даже многие ратники, спустившись с коней, присоединились к ним. Обоз встал.

– Вы чего так перепугались? – удивился Кондрат, решив, что в небе просто появился какой-то метеорит, который скоро сгорит и погаснет, – звезды, что ли, падающей не видали?

– Так то не простая звезда, Евпатий Львович, – проговорил Захар заплетающимся от волнения языком, – то кровавая звезда. Она просто так на небе не появится.

– И что с того? – недопонял Кондрат.

– Она несет большие беды, – просветил его Макар, молившийся рядом, – надо молиться, чтобы они стороной прошли и нас не затронули. И ты, Евпатий Львович, помолись.

– Обязательно помолюсь. Только что же нам теперь, – продолжал гнуть свою линию Кондрат, не слезая с коня и глядя звезду, которая мерцала и наливалась кровью все сильнее, – на ночлег не становиться?

Он обвел взглядом в одно мгновение замерший обоз, в котором только ратники оставались при деле, да и то не все.

– Не боись, Макар, сгорит скоро твоя звезда и совсем исчезнет, – попытался он пошутить и успокоить приказчиков, поправив шапку. – А с нами ничего не случится. А ну, давайте команду лагерь ставить и ужин стряпать, а то я проголодался уже.

– Как же так, Евпатий Львович, – пробормотал Захар, – разве ж это можно сейчас? Надо молиться.

Послушные в обычное время приказчики в этот вечер долго отказывались выполнять приказы своего боярина, который битый час уговаривал их поставить лагерь. Лишь только когда Евпатий Коловрат вынул из ножен свой меч и стал угрожать отсечь голову им обоим и любому, кто ослушается, дело сдвинулось с мертвой точки. Приказчики прекратили молиться и, постоянно оглядываясь на мерцавшую кровавым светом звезду, смогли кое-как разбить лагерь прямо здесь. У лесной дороги. Ехать дальше в этот день никто больше был не в состоянии. Большинство людей, узревших кровавую звезду, находились теперь в оцепенении, и Кондрат решил им дать время до рассвета. Он надеялся, что за это время звезда сгорит и погаснет, оставив лишь неприятное воспоминание.