Алексей Миронов: Коловрат. Знамение

Справа от князя сидел еще один мужчина, помоложе, одетый в дорогой ферязь светло-коричневого оттенка. Он не торопясь жевал пищу, поданную ему на сверкающем блюде, и прихлебывал вино из кубка, в котором драгоценных камней было ничуть не меньше, чем в головном уборе его матушки. Увидев сходство между мужчинами, Кондрат сразу же решил, что это сын князя Ростислав, о котором ему уже поведали приказчики. Дочерей князя – Марии и Евфросиньи – за столом не было. Кроме княжеской семьи в просторном зале Кондрат узрел еще только музыкантов. Человек пять с гуслями, бубнами, дудками да свирелями устроились на скамьях в углу, ожидая приказа веселить и развлекать всех присутствующих.

– Приветствую тебя, достославный князь Черниговский, – поклонился хозяевам чуть не до земли Кондрат, останавливаясь в нескольких шагах от празднично украшенного стола. – И тебя, княгиня благолепная. Рязанский князь Юрий вам поклон шлет и подарки.

Михаил Всеволодович встал из-за стола и вышел к нему навстречу. Ростом они оказались равны друг другу.

– Так ты, значит, и есть боярин Евпатий, что прибыл ко мне из Рязани? – князь по-дружески обнял гостя и взмахнул рукой. – Рад видеть тебя здесь в моем граде. Отпусти своих приказчиков да присаживайся к столу. Здесь жена моя благоверная, Алена, да сын Ростислав, воитель. Отобедай, чем бог послал. А за обедней и поговорим не спеша о делах наших с князем Рязанским.

– Благодарствую, – опять поклонился, но уже чуть короче, Евпатий. – Только дозволь, Михаил Всеволодович, сначала жене твоей подарок преподнести от князя нашего Юрия. За тем и приехали.

– Дозволяю. Подарки завсегда дело хорошее. Особливо женушке моей. Не так ли, Алена?

Оглянулся князь на жену, а та уже давно ларцы из любопытства глазами проверила, но смотрела сейчас в сторону, будто и не о ней речь, сохраняя строгость лица. От наблюдательного Кондрата это любопытство между тем не скрылось, но он и виду не подал.

– Отчего ж не принять, – смилостивилась, наконец, княгиня, одарив боярина своим взглядом, – издалека люди ехали. Пусть подносят. Взглянем на рязанское узорочье [38] Узорочье – так на Руси называлось искусство создания украшений. . Я слыхала, мастера там тоже неплохие есть.

Кондрат подал знак приказчикам, и те одновременно поднесли к столу два резных ларца. Первый ларец открыл Захар и сделал шаг назад.

– Шлет тебе, княгиня, наш князь Юрий золотое ожерелье с изумрудами и жемчугами, в надежде порадовать глаз твой и душу.

Княгиня взглянула на ожерелье в ларце, сверкнувшее словно солнце и заигравшее переливами, едва откинули крышку. И чуть не вскочила со своего места, чтобы тут же примерить. Глаза ее загорелись, а на лице возникло восхищение увиденной красотой. Но только на миг. Спохватившись, княгиня быстро взяла себя в руки и напустила строгость. Кондрат лишь незаметно улыбнулся на это краешком рта.

– Понравилось мне твое ожерелье, боярин, – вымолвила, наконец, княгиня Алена, выдержав паузу, – вижу, постарались твои мастера для меня. Чем еще удивишь?

– А еще шлет тебе князь Юрий колты [39] Колт – этот вид украшения, особенно популярный у женщин XI–XIII веков на Руси, представлял собой полую подвеску из металла (золота, серебра, меди), крепившуюся к головному убору. Предположительно внутрь клали кусок ткани с ароматическими отдушками. Украшался колт разнообразными рисунками и гравировкой. Надо учитывать, что название «колт» появилось только в XIX веке – а его настоящее древнее название не сохранилось. золотые, дабы украсила ты себя ими на радость мужу своему.

При этих словах Макар приподнял крышку второго ларца, открыв взору княгини две изящные золотые подвески для украшения головного убора. В центре каждой из них был различим тщательно выгравированный на золоте рисунок, который изображал двух крылатых сиринов [40] Сирин – в древнерусском искусстве и легендах так называлась райская птица с головой прекрасной девы. Предположительно сирин представляет собой славянский образ греческих сирен. Образ сирина связан с символикой воды и плодородия, а крылатость связывает дев-птиц с небом. с символом ростка и семенами. Головы райских птиц венчал нимб. По краю колтов были пущены жемчужные обнизи.

Ожерелье было прекрасным, а колты – изумительными. Подарок попал в цель.

– Садись, боярин, с нами, отобедай, – предложила снова уже княгиня, – в ногах правды нет.

Евпатий больше не заставил себя уговаривать. Отпустив Захара и Макара, великолепно исполнивших свои роли, он подсел за стол княжеский и принялся за угощения. С самого рассвета боярин почти ничего не ел, сначала дорога, а потом и увиденная казнь немного подпортили аппетит. Кондрат уже давно находился в этом мире, но еще никак не мог привыкнуть, что казнь здесь держали за развлечение. Он вздохнул и принялся за баранью ножку, лежавшую перед ним на блюде, в окружении яблок и разносолов.