Роберт Асприн - МИФОнебылицы

Я уставился на свечу в медном подсвечнике в центре неубранного стола.

Свеча, зажгись! — подумал я, сконцентрировавшись. — Зажгись!

Каждый, кто заглянул бы в этот момент в окно, увидел бы молодого светловолосого человека с Пента (если вы имеете представление, о чем я говорю), не сводящего взгляда с незажженной свечи. Любое существо из нескольких дюжин измерений опознало бы в нем Великого Скива — мага королей и короля среди магов. Но никто не догадывается, что, несмотря на репутацию кудесника и дипломата, я до сих пор являюсь… учеником.

Ученик. Я выпрямился на скамье и почесал спину, рассеянно глядя в пустоту. От этого слова в душе моей поднималась целая буря эмоций, отвлекающих от выполнения основной задачи. И первая из них — сожаление. Я многого добился в жизни: денег, положения придворного мага благодаря хорошей репутации, бизнес мой процветал, несмотря на трудности, возникающие на пути.

Все так, но я сожалел о потерянных друзьях. Самый лучший и важный друг остался в прошлой жизни. Именно по этой причине я уединился в гостинице. Ааз — житель измерения Извр, был моим наставником, партнером, учителем и лучшим другом с момента безвременной кончины мага Гаркина, едва успевшего закончить именно этот урок, когда его настигла стрела убийцы.

Вторая эмоция — страх. Тогда урок казался слишком трудным, и хотя сейчас я делаю это с легкостью, большого прогресса в искусстве магии достичь не удалось. Пришлось вернуться на Пент и снова начать учиться. Сколько времени займет этот процесс, трудно сказать. А если после всех усилий выяснится, что у меня начисто отсутствует талант? Что если я не смогу стать таким магом, каким меня все считают?

Третьим чувством было одиночество, но с какой-то точки зрения это не так уж плохо. Я оставил в прошлом друзей, поддерживавших меня в горе и радости и доверявших мне, о чем я, как начинающий маг и потенциальный вор, и мечтать раньше не мог. Теперь настало время избавиться от различного рода протекций и выяснить, кто я есть на самом деле. Кроме того, уединение помогает сосредоточиться на магии. Не могу учиться на глазах у толпы. Всегда должна быть возможность, потерпев неудачу, исправить ошибки без свидетелей. Я должен заслужить право иметь хороших, надежных, любящих друзей, несмотря на порой несправедливое к ним отношение. Так что в любом случае мне пойдет на пользу остаться ненадолго наедине с собой и поразмыслить.

Конечно, нельзя сказать, что это абсолютное изгнание. Гостиницу мы унаследовали от одного сумасшедшего по имени Иштван. Сейчас она частично принадлежит и мне. Здесь проживаютеще трое моих друзей: Глип — молодой зеленый дракон, боевой единорог Лютик — лучший друг Глипа, — которого я выпросил у уходящего в отставку охотника на демонов по имени Квигли. И еще Банни — красивая молодая женщина, племянница моего как бы работодателя (в моей жизни много таких «как бы») Дона Брюса, крестного отца Синдиката. Банни, несмотря на кукольную внешность, обладает недюжинным умом. Она является бухгалтером корпорации М.И.Ф. и приехала сюда помочь нам.

Я опять вернулся к созерцанию свечи. Заклинание показалось очень легким, и я перестал чувствовать связь между волей и магическим полем. Связь, необходимую для вызова энергии земли и космоса.

Задребезжал звонок. Я услышал легкие шаги по каменному полу, потом они стихли и направились ко мне.

— Не мог бы ты открыть, Скив? — попросила Банни, просовывая голову в дверь. — Это, похоже, по твоей части.

Я встал из-за стола и поспешил к двери. Быстрый взгляд в глазок все объяснил. За дверью находилась пара пентюхов с багажом и горящими от нетерпения лицами. Я сделал гостиницу, заброшенную в течение нескольких лет, пригодной для проживания. К несчастью, слухи, что она снова функционирует, слишком быстро распространились по округе, чего хотелось бы избежать. В иной ситуации Банни вежливо отказала бы им, но я понял, почему она предоставила это мне. Парочка, кажется, из категории людей, не понимающих тонких намеков.

Единственный магический талант, которым я владею в совершенстве, конечно же, иллюзия. Пришлось немедленно наполнить помещение паутиной, балки над галереей покрылись воображаемыми трещинами. Это же заклинание превратило меня в старого горбуна с кишащими в спутанных волосах паразитами. Банни я уложил в саркофаг, сделал ее руки костлявыми, а вместо головы пристроил оскаленный череп. Потом открыл дверь.