под редакцией А. Г. Маньков - Иностранные известия о восстание Степана Разина

к. Этот патриарх не только пользовался славой святейшего, но и на деле трудился, используя все свое влияние ради общего блага и попечения о народе. Однако бояре извратили это и направили все «вой усилия на то, чтобы лишить Никона его положения и места, чего они легко достигли несправедливыми обвинениями, опорочив его во мнении царя. Ничто не могло быть так на руку Разину: неуверенный в удаче, он искал поддержки и нашел ее, когда к нему присоединились те, кто негодовал на обиду, нанесенную патриарху (И. Марций едва ли не первый из иностранцев дал хотя и краткую, но не лишенную интереса характеристику Никона, его деятельности и объяснение обстоятельств отрешения от патриаршего престола. Эти объяснения не во всем отвечают действительности. Перед нами скорее не ход событий, а атмосфера придворных интриг, эскиз обстановки, в которой идет борьба за влияние на царя.). Чуть только представилась им возможность отомстить, они сочли, что нельзя прощать бояр, обращающих свою личную ненависть на погибель государству и чувствующих в себе достаточно силы, чтобы дерзко пренебречь правотой и невиновностью патриарха. Сюда относится то, что я нашел в неизданных записках. Автор записок – человек весьма ученый и добросовестный – говорит: «Разин знал, что мщение за понесенную патриархом обиду и мнимое возмездие за нее найдут полнейшее одобрение в народе, потому что тот был несправедливо низвержен с высоты своего сана по злобе боярства. Именно поэтому на реке Волге было у Разина судно, на котором имелось изображение патриарха, как бы присутствующего здесь. Это должно было убеждать в том, что патриарх плывет с ним, между тем как тот, заточенный в монастырь, был далеко, а слух этот послужил лишь тому, что его стали строже охранять» (Рукопись, из которой Марций приводит выдержку относительно Никона, нам неизвестна. Неизвестен и ее автор, но Марций дает ему весьма лестную характеристику. В данной рукописи мы, очевидно, имеем новое оригинальное свидетельство об использовании Разиным дела Никона и самого имени патриарха. Первое свидетельство такого рода находим в анонимном «Сообщении…» (Записки иностранцев, с. 111). В нем говорится, что, по известию, исходящему от Разина, на одном его судне находится Никон. Отрывок рукописи, использованный Марцием, текстологически отличается от соответствующей части «Сообщения…», и в нем речь идет о наличии у разин-цев изображения патриарха, а не его самого, что позволяет считать это свидетельство самостоятельным. В целом оценка Марцием и автором цитированной им рукописи стремления Разина использовать дело Никона в своих интересах отличается крайним рационализмом, который едва ли в такой мере мог быть присущ предводителям крестьянских восстаний того времени.). В действительности, как видно из дальнейших событий, боярам нужен был патриарх попроще и неумудренный никакими науками, чего они и достигли, убрав Никона и поставив на его место Иосифа (Имя нового патриарха неверно. Иосиф был патриархом до Никона (1642 – 1652), а ему наследовал Иоасаф (1667 – 1672).), человека не то чтобы дурного, но простого и мало смыслящего. Конечно, у бояр было чем попрекнуть Никона: и чрезмерное его вмешательство в гражданское управление, и то, что он превратным образом стал вводить некоторые новшества в греческую церковь. Что касается тех честолюбивых замыслов, в которых его уличали, и прочих вещей такого рода, сейчас не время толковать об этом. Добавлю только, что год, в который злоба бояр погубила патриарха, был 1666-й.

13. Мало этого, надежды и самоуверенность Разина еще больше окрепли, когда – уж неизвестно, волею ли судьбы или случайно – на царя обрушилась новая беда. Был у него сын, которого звали Алексей Алексеевич, семнадцатилетний юноша, на редкость приветливый, а это свойство очень ценится в простом народе и завоевало ему необыкновенную любовь. Когда отец объявил его своим истинным и законным наследником и в 1667 г. выводил его показывать народу, со всех сторон слышались радостные приветствия и одобрение. Но радость эта была недолгой, и то, что принесло безутешное горе отцу, оказалось очень кстати Разину и заговорщикам. Теперь они стали повсюду утверждать, что сын царя вовсе не умер, но бежал от тех козней, которые готовились на его голову, и – цел и невредим – находится при Разине (Факт использования повстанцами в агитационных целях имени умершего царевича Алексея Алексеевича, якобы бежавшего от произвола бояр, подтверждается русскими источниками. См., например, приговор по делу Степана и Фрола Разиных (Кр. война, т. III, с. 86). Отдельные «прелестные» письма писались от имени царевича Алексея, а в ряде захваченных повстанцами селений народ «целовал крест» царевичу Алексею (там же, т. II, ч. 2, с. 168, 186). Из «Сообщения…» известно, что в стане Разина за царевича Алексея выдавали «потомка одного из пятигорских черкесских князей», каковым, вероятно, был князь Андрей Черкасский, сын кабардинского мурзы Камбулата Пшимаховича (Записки иностранцев, с. 111, 123).). Так и пошел слух, что бояре, ненависть к которым была непримирима, пытались захватить в свои руки всю власть, задумали убить царевича (так называют сына государя) и, ставя по своему обычаю ложь выше правды, бессовестно производят смуту в государстве. Терпеть это и дальше – значило бы коснеть в малодушии, совсем позабыв о спасении государства. Таким образом, заявляя, что дело идет о всеобщем благе, Разин обещает свое покровительство и защиту и, подобно Катилине (Катилина Луций (ок. 108 – 62 гг. до н. э.) – римский политический деятель, организатор двух заговоров. Пытался поднять обездоленные массы и использовать их восстание, чтобы провести конфискацию земель богатых н знатных и захватить власть в Риме. Был изгнан и погиб в битве против армии консула Цицерона. Созданный в речах Цицерона и сочинениях Сал-люстия образ Катилины послужил причиной преувеличения роли его заговораю), убеждает всех, кто хочет мстить, а не повиноваться боярам, сходиться к нему и воздать им за их беззаконие, сознавая, что это единственный путь вывести государство из его развращенного состояния и восстановить в правах истинного наследника престола.