Александр Михайловский: Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

Румчерод, с которым нам надо было разобраться, размещался в здании, бывшем до революции резиденцией генерал-губернатора. Еще издали, подъезжая по Приморскому бульвару, я увидел на подходах к нему изготовленные к бою пулеметы «максим», пару трехдюймовых орудий, два броневика бельгийского производства и множество вооруженных и разномастно одетых людей. Со стороны все это сборище напоминало не воинскую часть, а одну из тех банд, на какие мы уже налюбовались, путешествуя по Украине.

Едва мы приблизились к этим «красногвардейцам» на расстояние двухсот шагов, как по команде кого-то из их начальства началась невразумительная суета. Пулеметчики заворочали стволами «максимов», артиллеристы открыли ящики со снарядами и сгрудились вокруг пушек, а пехота суетливо попадала на землю – пытались изобразить военных, готовых к бою. Броневики же повернули свои башни, направив стволы пулеметов в нашу сторону. Короче, встреча эта была мало похожа на дружескую.

Видя такой афронт, наши бойцы тоже не остались безучастными и быстро рассыпались по улице, укрывшись за стволами деревьев и фонарными столбами. Причем получилось это у них не в пример слаженнее, чем у защитников Румчерода. Что лишний раз подтвердило превосходство профессионального войска над вооруженным народом. Идея-фикс покойного Льва Троцкого в случае своего воплощения в жизнь могла закончиться для нас весьма печально.

Наблюдая за поведением местных товарищей, я ломал голову и никак не мог понять, в чем там было дело. Похоже, что у кого-то, как выражаются потомки, просто начисто «снесло крышу»… Вроде бы над нашей бронемашиной, именуемой пришельцами из будущего бэтээром, и над грузовиком развевались красные знамена. Даже самый дремучий обыватель, который сомневался в наших политических взглядах, после того как красногвардейцы прихлопнули гайдамаков, должен был понимать, кто мы и для чего прибыли в Одессу. И самое главное, нынешнее руководство Румчерода с утра по телефону было предупреждено о нашем визите. А тут пушки, пулеметы, броневики…

У меня появилось желание через установленную в нашем авто рацию вызвать подмогу. К примеру, механизированный батальон нашей Красной гвардии, который быстро бы охладил воинственный пыл этих, с позволения сказать, вояк. Если бы с их стороны прозвучал хоть один выстрел, я так и сделал бы.

К счастью, до стрельбы дело так не дошло. Минут через пять бессмысленной и беспощадной суеты в нашу сторону направились двое. Как я понял, это были парламентеры. В руке у одного из них был белый флаг, в руке другого – красный. Со стороны это выглядело нелепо и весьма забавно.

– Негостеприимно вы встречаете своих товарищей из Петрограда, – сказал я с легкой усмешкой одетому в черную кожанку человеку с красным флагом. Внешне этот «товарищ» был очень похож на заурядного провинциального адвоката. Доводилось, знаете ли, встречаться с подобными персонажами в свое время.

– А это еще надо выяснить – товарищи вы нам или нет, – хмуро сказал второй парламентер, здоровенный матрос в бескозырке, на ленточке которой было написано «Кагулъ». Густое амбре давало понять, что совсем недавно товарищ под пробку заправился ядреным украинским первачом и сейчас ему Черное море по колено. В руках этот яркий представитель местных революционеров сжимал древко белого флага, говорившего о том, что эти двое самые настоящие парламентеры, а не просто праздношатающиеся личности, вышедшие погулять по бульвару.

– Дошли до нас слухи, – сказал матрос, – что не товарищи вы нам совсем, а самая настоящая контра. И привезли вы в своем обозе царских офицеров, чтобы снова посадить их на шею трудовому народу.

– Та-а-ак! – не выдержал и возмутился товарищ Мальков. – Да ты, братишка, совсем с глузду зъихал, как я погляжу?! Или сивухой очи залил, что света белого не видишь? Ты посмотри, кто стоит перед тобой – сам товарищ Фрунзе, который царским режимом был дважды приговорен к смертной казни! Он уже тогда боролся за счастье трудового народа, когда ты за мамкину юбку держался и без штанов под стол пешком ходил. Это говорю тебе я, Павел Мальков, комиссар бронепоезда «Красный балтиец» и матрос с балтийского крейсера «Диана».

– Это вы, товарищ Фрунзе? – неуверенно спросил «адвокат», поправляя круглые железные очки. – А из какой вы партии?

– Из Российской социал-демократической рабочей партии большевиков, – ответил я. – А вы, гражданин, позвольте полюбопытствовать, чьих будете?