Арт Богданов - Астрея. Год первый

Впрочем, там ситуация несколько другая ведь парней призвали насильно оторвав от семей но и тут были свои нюансы. Каждый человек центр Вселенной и она вращается вокруг него. Когда он чувствует, что кто-то выше или сильнее, это ранит его эго. И тут есть выбор у каждого. Признать силу и первенство другого – это путь сильного и личное возвышение. В какой-то мере, это создание идола, на которого ты ровняешься. Второй путь – путь слабака. Это убеждать себя, что ему просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте, или обвинить его в подхалимаже и прочих грехах. Устроить протест, нарушая правила, ради своего самолюбия.

Я строил государство, в котором править должна справедливость без всякого личного мнения. И я желал увидеть, насколько сумел достичь этого с первыми поселенцами.

Сейчас я уже мог забирать людей сотнями, но все еще продолжал тягать мелкими партиями в десять-пятнадцать человек в неделю. Нельзя построить что-то качественное быстро. И сейчас я проходил экзамен у своего народа, а он сдавал зачет мне. Вот это страшно. Выйти и разочароваться в том, что создавал целый год, отдавая душу и силы.

– Я готов! – Сдерживая дрожь, скомандовал я.

Тут же завертелась машина, в которой я был центральным винтиком. Массивные резные двери распахнулись. Первыми вышли Стражи. Всего четверо. В черных, с серыми разводами, парадных мундирах с серебряными контурными линиями. Дизайн я сам разрабатывал с портными и художниками. Этакая практичная смесь спортивной и военной формы, подчеркивающая силу и опасность бойцов. Обтягивающие водолазки с гербом на солнечном сплетении, отметками звания на плече и коротким воротником с печатями-петлицами на шее. Сама водолазка разбита на сегменты, выделяющими основные группы мышц. Так же оставил черные ушитые береты с кокардой герба государства. Тактические перчатки на руках, а на ногах широкие брюки с набедренными кобурами для пистолетов и магазинов, ботинки с высокими берцами. Хищники, что сейчас готовы пойти в бой в любую минуту или секунду. Минимум украшений вроде аксельбантов и орденских планок. Красиво, но практично. За спиной автоматы.

Строевым шагом эти четыре Первых Стража становятся по бокам двух тронов.

Следом вышли две Первых Розы. Этих девушек отбирали долго, еще со времен самой идеи. Пока проявили себя в достаточной мере только они, и я точно не предвзято отбирал их сам. И ничего удивительного, что обе они были из Первого Рода. Дед услышал меня и приложил все усилия для поддержания моего реноме и самой сути.

Девушки слегка смущались, но силой воли прятали это. Каноны красоты и моды, привычные мне, для них были чем-то запредельным, но в этом был свой смысл. Девушки должны быть сексуальными и красивыми. Это их главное оружие. Лично я не понимал, почему секс вполне природное и естественное явление в продолжении рода, стало табу. Измены и продажность – да, тут я все понимал. Но делать вид, что секса нет, хоть вся наша жизнь вращается вокруг этого, просто вершина лицемерия. Потому я провел несколько сеансов психотерапии с девушками. И эти две не кинулись в крайности, а действительно поняли меня. Потому и стали первыми Розами. Первыми в новом саду. Примером для остальных.

Белоснежные наряды в стиле американского черлидерлидинга и высокие сапоги на толстой шпильке, серебряные диадемы из роз в распущенных, шикарных и естественных волосах, а не том взрыве на макаронной фабрике, что демонстрировали звезды диско в клипах восьмидесятых. Да и фигуры не анорексичных моделей или мужеподобных советских сильных женщин. Хищницы! Грация и сила, нежность и сексуальность. Безумный коктейль страсти и уверенности в себе.

Последним вышел я. Гимн звучал, оглушая триумфальными аккордами, а внизу стояли люди. Не толпа или море. Они не бились в экстазе или рвали тельняшки на груди. Не орали лозунги и махали транспарантами. Они услышали своего Князя.

Внизу стоял строй! Ровные ряды людей, которых никто не заставлял и не ровнял. Они просто поняли! Это самое важное. Это то, к чему я стремился. Не навязывать дисциплину из вне, а воспитать ее внутри самих людей. Даже если и были тут раздолбаи, остальное большинство задавало ритм жизни.

Как в девяностые, все дерьмо, всплывшее в анархии, почувствовало свою власть и беззаконие и ради своих мелочных желаний и эгоизма, бросившее страну в пучину мерзости и отчаяния, эти люди почувствовали свою силу. Светлую силу и светлое будущее.

Все, что я строю стоит того! Сейчас эти немые ряды доказывали это в полной мере. Без угроз и давления. Они просто поверили.