Евгений Красницкий: Отрок. Бешеный Лис (Часть 3-4)

— Минь, щеночков бы покормить.

— На ходу-то сможешь?

— Чего тут мочь-то? Вожжи только подержи.

Роська распутал овчину, на теплой подстилке, укрывающей дно корзины бестолково копошились и пищали одиннадцать пушистых комочков.

«Дети Чифа. Никогда вы, ребятки, вашего отца не увидите, впрочем, он вас и не узнал бы. Чиф, Чифушка, Чифуля, кинулся меня спасать, про себя и не подумал. Я дурак, не научил тебя от стрел уворачиваться…»

Роська кормил щенят. Макал в горшок с молоком тряпочку и совал малышам во рты, умудряясь, каким-то образом, обслуживать сразу по трое едоков. Видимо, инструктаж и практическое занятие, проведенные Красавой, многому Роську научили. Он даже вполголоса приговаривал что-то ласково-сюсюкающее, что в Мишкино представление о Роськином характере совершенно не вписывалось.

— Себе-то какого выбрал? — Спросил Мишка крестника.

— Вот этого — черненького, Вороном назову. Новоиспеченный Ворон, видимо от полноты чувств, переполнявших его по случаю получения имени, тут же нагадил Роське на ладонь. Роська, ничуть не расстроился, пристроил Ворона среди других щенков, и зачерпнув снега, стал оттирать руку.

— А ты себе не возьмешь, Минь?

— Нет.

— Это же помет от Чифа, такие же будут…

— Нет, я сказал!

— Ну, как хочешь…

— …

Роська снова укутал корзину, забрал у Мишки вожжи.

— Нет! Но десять же семей! Кто ж от такого отказывается? А, Минь?

— Все успокоиться не можешь? — Мишка усмехнулся и внезапно спросил: — Хочешь пряник?

— Хочу… Так у тебя же нету!

— Не простой пряник — величиной с княжеский терем.

— Таких пряников не бывает. — Уверенно заявил Роська.

— Но вообразить-то ты можешь? Этакий пряничный терем. Что бы ты с ним делать стал?

— Ел бы целую неделю.

— Ну, отъел бы, скажем, э-э-э… — Мишка задумался: сколько можно отъесть от пряничного терема за неделю. Ничего не придумал и сказал наобум: — Крыльцо. Больше за неделю не одолеть. А дальше?

— Дальше ел бы. — Не смутился Роська. — Угостил бы еще кого-нибудь.

— А с другой стороны, где тебе не видно, ел бы кто-то другой, кого ты ни за что угощать бы не стал. К примеру, Своята. Ел бы без спросу. А снизу ели бы мыши. А Своята еще отломил бы и понес бы на торг продавать. Потом к тебе мытник пришел бы и спросил: почему пряниками торгуешь, а мыто не платишь? А осенью пришли бы за податями — с дыма. От дождя бы пряник мок, на солнце — засыхал…

— Да на кой мне такой пряник? Ты это к чему?

— Это — только один пряник, да и то сказочный. — Поучительным тоном начал объяснять Мишка. — А тут, без малого, сотня народу, обязанности боярские, как-то еще отношения строить надо с воеводой менее знатного рода, с церковью христианской, с князем, в конце концов… Куча всего. А ты — как с пряником: «Хочешь?», «Ага, давай!» Не в игрушки играем, за каждым боярином жизни человеческие.

— Понятно, значит, ей время на размышление надо? — Лицо Роськи приняло озабоченное выражение, словно это на него свалилась забота о сотне людей. — Я как-то и не подумал…

— То-то, что не подумал. Не расстраивайся, постепенно привыкнешь.

— К чему привыкну?

— Ты теперь к владетельному сословию принадлежишь, вот и привыкай мыслить сословными категориями.

— Чем?

— Еще одно научное слово — категория. Придумал его древнегреческий философ Аристотель. Давно — за триста с лишним лет до Рождества Христова. Обозначаются эти словом общие свойства различных множеств: людей, предметов, событий. К примеру…

Шипит под полозьями снег, топочет копытами Рыжуха.

Погост — место, где останавливался (гостил) князь во время поездок в полюдье для сбора дани. Великая княгиня Ольга превратила погост в административно-территориальную единицу, разделив землю на погосты — территории, с которых собирался определенный объем податей (урок). С распространением христианства слово «погост» стало обозначать и деревню с церковью и кладбищем. В названиях некоторых населенных пунктов слово «погост» сохраняется и по настоящее время. В XIX веке слово стало использоваться в значении «кладбище». Начиная со времен Ярослава Мудрого князья постепенно переставали сами ездить в полюдье, посылая за данью доверенных людей или, при необходимости, назначая своих «постоянных представителей на местах». Именно к таким представителям относится и погостный боярин Федор.

Название Городно позднее преобразовалось в Гродно. Так на город называется и сейчас.