ИММАНУИЛ ВЕЛИКОВСКИЙ: ЧЕЛОВЕЧЕСТВО В АМНЕЗИИ

Мы следовали за ранними наблюдениями Фрейда о том, что травматический опыт психического или физического характера часто вызывает амнезию. Далее мы последовали за теорией Фрейда, в соответствии с которой жертва амнезии или отвергает эту травму или пытается ее заново пережить.

Когда Фрейду позднее удалось глубже проникнуть в человеческую душу, где рассеяны запрятанные родовые воспоминания о травматическом опыте наших предков, мы еще раз, теперь уже затаив дыхание, пошли за ним. Но на этот раз мы знали, что он потерпит неудачу. Великая травма человечества – это не то, что он воображал: убийство отца и овладение матерью, совершаемые взрослыми сыновьями, уже способными победить отца-тирана в пещере. И симптоматично, что, следуя собственному поведенческому диагнозу, Фрейд в своей последней книге вернулся к дням Исхода, чтобы продемонстрировать феномен скотомы: никаких казней, никаких природных потрясений, никаких ужасных испытаний на горе Синай, только побитие в пустыне камнями Моисея, символа отца, детьми Израиля 1.

Фрейд почти не ошибся в своем диагнозе, когда написал, что человечество живет в состоянии иллюзии, но он оказался неспособен определить его этиологию, т.е. сущность травматического опыта. В сравнении со структурой коллективной амнезии, синдром которой я впервые осветил в книге «Столкновения миров», амнезия, случающаяся у единичной жертвы, непосредственно следуя за травмой, не составляет точной ей параллели: коллективный разум не сразу забывает то, через что он прошел. Нас особенно интересуют два способа передачи наследия: сознательные устные, а позже и письменные свидетельства и бессознательная родовая память, унаследованная и время от времени пробуждающаяся при соответствующих обстоятельствах.

Психоанализ, в том виде, как он сейчас практикуется, игнорирует более глубокие озарения Фрейда. Но не желая вчитываться в показания свидетелей того, как небесный и земной порядок превратился в хаос – ужас, леденящий до мозга костей – психоанализ благоразумно не последовал за Фрейдом и остановился перед гораздо более решительным шагом, не признав важности роли биологического наследования приобретенных характеристик в коллективных ментальных сферах. Однако располагая'некоторыми представлениями о том, что же произошло с человечеством в далеком прошлом, мы могли бы прийти к новым возможностям и понять внешние проявления множества неврозов.

Значительное число неврозов страха и неврозов принуждения, хотя они могут быть связаны с переживаниями раннего детства, имеют свои корни в архаических ситуациях. По природе своей они являются реакциями на угрожающие жизни обстоятельства. Люди, которые боятся закрытых пространств или испытывают панику, попадая в открытые пространства, или боятся высоты, полета в самолете, могут быть подвержены атавистическим страхам, связанным с катастрофическим опытом их предков. Подобно тому, как в биологии возникновение шести пальцев порой можно проследить как деформацию, восходящую и к непосредственным и к самым отдаленным предкам, так и психические аномалии могут, вероятно, перескакивать через несколько поколений, чтобы вновь появиться как бы невзначай.

Одно из наиболее травматичных коллективных переживаний человечества возникло тогда, когда приблизившееся вплотную небесное тело вызвало смещение земных слоев, сопровождавшееся пугающими и резкими звуками. Ранний греческий поэт и космолог-Гесиод писал об этом неописуемом грохоте: «Огромная земля стонала; земля ужасно гремела, и над ней широко открылось небо» 1.

Агония людей усиливалась от того, что они ощущали шаткость земли под ногами; присутствие постороннего небесного тела и, возможно, сопутствующий электрический разряд вызвали ощущение, близкое к невесомости. Разве не может случиться так, что люди, которые боятся отрываться от земли» садясь в самолет, являются жертвами этих пробудившихся атавистических воспоминаний? Люди, которые патологически не переносят грома или боятся слегка намочить ноги в море, и прочие со всякого рода нелепыми неврозами страха могут также нести свой анамнез через столетия или тысячелетия до своего рождения. Подобным же образом среди неврозов принуждения должно быть много случаев, связь которых можно проследить с коллективными родовыми травмами.

Читателю не следует делать ошибочный вывод о том, что человеческая душа есть не что иное, как вместилище впечатлений, полученных при катастрофических обстоятельствах. Такие естественные потребности, как удовлетворение голода и жажды, сексуальная, родительская – в особенности материнская – забота о потомстве, необходимость самовыражения, или самоутверждения и признания, социальные связи, стремление к накоплению материальных благ и другие импульсы – все это, разумеется, имеет врожденный характер, н без некоторых из них не могла бы поддерживаться сама жизнь. Но природные катастрофы, высвобождавшие разбушевавшиеся стихии, потрясали умы выживших и оставляли в них неизгладимый наследственных отпечаток.