Мария Галина - В плавнях

- Фантазерка ты, Янка, - сказал он, уже начиная раздражаться. - Поворачивай.

- Дурень ты, - сказала она добродушно.

Плеснули весла. В темной воде пролегла серебряная дорожка, и кто-то ворочался в этом серебре.

- Рыба? - спросил он.

Она молча покачала головой.

- Выдра? Водяная крыса?

- Русалка, - сказала она равнодушно. - Ишь, разыгралась.

Темное, оставляя за собой треугольный серебряный след, подплыло к лодке, и он увидел бледное лицо с темными ямами глаз. Волосы липли к щекам, ко лбу. Он отпрянул.

- Лодку-то не качай, - сказала она.

Из воды высунулась белая рука, уцепилась за борт лодки длинными белыми пальцами. Лодку качнуло. Янка, размахнувшись, стукнула по пальцам веслом, и рука, сорвавшись, упала в воду с рыбьим плеском. Белое тело, развернувшись и качнув напоследок лодку еще раз, ушло в глубину, плеснув темным хвостом и обдав их фонтаном холодных брызг.

- Это же русалка, - сказал Никодим.

- Ну, - согласилась Янка.

- Русалка. Настоящая русалка.

- Бабьи сказки? - насмешливо спросила Янка, уводя со лба мокрую прядь.

- Их не бывает, - сказал Никодим. - Точно. Не бывает. Ты надо мной подшутила, признавайся? Какая-нибудь твоя подружка…

- Ты что? - удивилась она. - Совсем дурень?

На темных отмелях шумели темные ивы, клонили головы к воде, лодка плавно шла по стремнине. Янка вздохнула.

- Говорят, - сказала она, - если плыть вот так, по лунной дорожке… вот так… плыть и плыть, можно…

- Что? - спросил он почему-то шепотом.

- Попасть в другое место.

- Какое?

- Никто не знает.

Плеск весел. В дальних камышах кто-то заворочался и ухнул. Никодим сказал:

- Это все-таки была рыба.

- Может быть, - равнодушно ответила Янка.

- Или выдра.

- Ага. Или выдра.

Вода была черной, но там, где лодка рассекала ее, на изломе, отсвечивала маленькими бледными полулунами. Иногда нос лодки разрезал плавучие островки мусора - стебли камыша, перепутанные с травой, ивовые листья, похожие на маленьких темных рыбок.

Далеко за окоемом зарница багряной лентой обняла темный лес, острые зубцы елей взметнулись вверх на фоне дрожащего, свивающегося в кольцо света.

- Ось, вон он. - Она показала подбородком. - Огненный змей. Они всегда на Успение прилетают. Они к вдовам ходят. Оборачиваются людьми и ходят. А вдов сейчас много, ох много.

- Зарница, - сказал он. - Просто небесное электричество. Электричество, Янка, это ого-го что такое.

- Батя привез однажды лампу, - сказала она. - Говорил, електрическая. Нажали на пимпочку, а она не горит.

- Конечно не горит, - сказал он серьезно. - Для этого нужны особые провода. И еще электростанция, чтобы вырабатывать электричество. Я тебе потом объясню.

Она пожала плечами, одновременно налегая на весла:

- С керосинкой проще.

Никодим помолчал, потом спросил:

- А русалки нас больше не тронут?

- Не-а, они сейчас сонные.

- А этот ваш… дурачок?

- Так то ж на Иванов день.

С весла сорвалась капля, ударила по воде, и где-то внизу, из-под воды, ей ответила тихая, но частая барабанная дробь.

Он вздрогнул. Она усмехнулась, зубы блеснули в темноте.

- Это ж рыба. Вьюн. Такая рыба, болтливая дуже.

- Куда твой отец увез этих… недобитков?

- Людей, - сказала она терпеливо.

- Людей.

- Я ж говорю, на тот берег.

- А что там?

- Не знаю. Батя говорит, если долго плыть… а потом ехать, будет большой город. Он говорит, там, в этом городе, женщины летом ходят с парасольками.

- Парасольки?

- Да, такие шляпки на палочках.

- А, зонтики. От солнца. Это буржуазное украшение. От дождя - другое дело.

- Это чтобы солнце не пекло, дурачок. Когда солнце голову напечет, с человеком знаешь что может быть?

Она помолчала и оглянулась через плечо:

- Вон, дывысь.

- Что там?

- Заячий остров.

Еще несколько сильных гребков, и лодка бесшумно заскользила по зарослям высокой травы, растущей прямо из воды. Трава расступалась перед носом лодки и смыкалась у нее за кормой. Луна висела над дальним берегом как круглое красное зеркало, отражающее невидимый отсюда пожар.

Потянуло холодом. Туман вновь начал свиваться меж травой, и оттуда, из тумана, выросли торчащие из воды колья. Много-много кольев.

Янка подняла весла и так и застыла, с весел срывались и прыгали в воду капли, а лодка сама по себе скользила по воде, и Никодим увидел темную фигуру, выступившую из тьмы. Кто-то шел рядом с лодкой, бесшумно, не произнося ни слова. Наверное, тут было совсем мелко.

Потом лодка подплыла к частоколу, и Янка спрыгнула в воду и привязала лодку к одному из кольев, потом нагнулась, достала из-под лавки мешок, а заодно прихватила и фонарь, который стоял на носу.