Андрей Посняков: Довмонт. Неистовый князь

Довмонт нехорошо ухмыльнулся:

– А что же, грамота княжья при вас есть?

– А как же! Вот она.

Вытащив из-за пазухи свиток с привешенной восковой печатью, десятник протянул ее князю. Без всякого почтения протянул, будто какому-нибудь худородному простолюдину! Унизил перед собственными людьми, перед прохожими псковичами! Спускать такое было категорически нельзя – урон чести.

Довмонт и не спустил, скрестил на груди руки… и грамота княжеская упала в дородную грязь!

– Оружие наземь! – махнув рукой своим воинам, князь хмуро глянул на посланцев. – Все.

– Эй-й! – испуганно попятился десятник. Рыжеватая борода его задрожала, непонятно от чего – от гнева, обиды или страха.

– Я сказал – живо! – прикрикнул кунигас.

Тем временем Любарт с дружиною уже обступили посланцев со всех сторон, попробуй, рыпнись! Тут уж не до гонору. Острие копья уперлось десятнику в грудь.

– Ну, ладно, ладно, – оторопел тот. – Нас всего лишь послали, да.

Из-за угла, из-за забора, опоясывавшего соседнюю усадьбу, вдруг выскочил всадник на взмыленном гнедом скакуне. Проскакал, раскидывая копытами ошметки грязи, осадил коня перед Довмонтом, спешился:

– Слава богу, успел!

– Митрофан?! – узнал князь. – Ты как здесь?

– Тебя предупредить, княже!

Молодой боярин Митрофан Окуньев был из тех людей, заговорщиков, что совсем недавно уговаривали Довмонта против Святослава. И ведь уговорили! Однако, по всему видать – протекло где-то.

– Святослав-князь в поруб тебя бросить задумал, – отдышавшись, промолвил Митрофан. – Как многих из нас. Нас – по навету, тебя – по Герденя-князя письму.

– Что?! – изумился Довмонт. – Гердень во Псков пишет?

– О том письме мы узнали, – боярин довольно пригладил бороду. – Войшелк через него говорит. Мол, как властелин Литвы, ищу союза со Псковом супротив орденских немцев. Мол, отца моего Миндовга вы уважали, уважьте и меня – предателя подлого и убийцу… это он про тебя так! – выдайте немедля посланцам Герденя-князя!

– Вот оно ка-ак… – выслушав, задумчиво произнес князь. – А Святослав, значит, повелся…

– Что-что сделал?

– А, не вникай… Надо действовать! Быстро и решительно. Прямо сейчас… – сплюнув, Довмонт махнул рукой. – Захватить мосты, телеграф, вокзалы… Тьфу! Кром, кремль захватить. Сил хватит?

Окуньев повеселел:

– С твоей-то дружиной – вполне!

– Тогда чего же мы ждем? Эй, воины! Седлайте коней, готовьте копья!

Столь быстрых действий заговорщиков в кроме-кремле не ждали. Скорее всего, потому что вообще ничего не знали о заговоре, точнее говоря, не знали ничего конкретного. Митрофан Окуньев для воротной стражи казался вне подозрений. Боярин и подъехал к воротам, весь такой гордый, надменный. Сиял на голове шлем, светлую бороду трепал ветер.

– Эй, отворяй! Тимофей-князь пред очи Святослава Ярославича доставлен!

Позади Митрофана, на смирном гнедом коньке, понурясь, сидел Довмонт. С непокрытой головой, без оружия, без кольчуги, он всем своим видом выражал полное смирение… как и положено новоиспеченному христианину. Опального князя конвоировали-охраняли воины – дюжина добрых молодцев, вооруженных короткими копьями и мечами.

– А Бердята-десятник где? – тряхнув рыжеватою бородой, глянул с воротной башни осанистый начальник стражи. Недоверчиво этак глянул, прищурясь, хотя Митрофана узнал, чего уж.

– Бердята имущество описывать остался, со людищи, – ловко вывернулся боярин. – А князь мне наказал Тимофея вести – вот я и веду… а ты не даешь, мешаешь.

– Да как же я мешаю-то? – смутился-озадачился страж. Князь Святослав Ярославич хоть нраву был и тихого, однако на расправу был иногда скор и очень даже крут. Из тех, их тех князь, про кого говорено, будто в тихом омуте черти водятся. Сегодня одно на уме, завтра – другое.

– Святослав Ярославич наказал, чтоб побыстрее!

– Да отворяю уж, отворяю… Эй, вы там!

Начальник стражи отошел от края башни и – слышно было – заорал на своих воинов. Натужно скрипя, поднялась воротная решетка… Довмонт непроизвольно передернул плечами: вот проедут воины, решетка опустится – и в западне.

Оглянулся князь – ну, где же купец, где воины? Где? Неужели не успели… Ан нет! Вот они! Показались…

Загрохотали по деревянному мостику накрытые рогожками возы. Возы сопровождали воины – а как же, времена лихие. Правда, воинов, может, было куда больше, чем нужно для охраны обоза. Впрочем, торговый гость Окинфей Акулов лично спешился у самых ворот, поклонился: