Михаил Ланцов - Лжедмитрий. На железном троне

Эти слова окончательно добили всех его визави, совершенно потерявшихся в данном споре. Что им ответить? Что пророка родила недостойная? Да и Кёсем, что наблюдала за переговорами по привычному обычаю, тайно, через глазок, смутилась. Ей понравилась эта лесть. Тем более, что Дмитрий во время своих реплик как-то слишком внимательно посматривал по сторонам, явно выискивая, где в затененной части находится небольшое смотровое окошко для наблюдений. Он явно знал о том, что она его слушает. Впрочем, соблюдая приличия, она выждала необходимое время, а не явилась сразу. Дескать, шла из своих покоев. А войдя скромно села на один из диванов, что стоял совсем недалеко от двери. Будто бы она ничего не слышала и стесняется участвовать в мужском разговоре.

Но не тут-то было.

Дмитрий встал и подошел к ней.

Заглянул в глаза… и как-то странно улыбнулся. После чего совершенно без спроса откинул шелковый шарф, что прикрывал ее лицо.

Она потупила взгляд. Заметила то, как топорщатся его штаны. И удивленно подняла на него взгляд.

— Одна мысль о том, как ты красиво уложила Фердинанда II там под Белградом, вызвала у меня жгучее влечение к тебе, — прокомментировал он свою реакцию на греческом языке, на котором уже мог изъясняться. — А сейчас же, я вижу, что ты не только умна, но и, несмотря на многие роды и зрелые годы, телом стройна и лицом красива… Прошу, проходи ближе. Мне будет приятно беседовать с женщиной, которая возбуждает меня одними лишь слухами об ее делах [67] Кёсем-султан 1 августа 1621 года была 30-ти лет от роду (с днем рождения в начале ноября), родив к тому времени пять сыновей и пять дочерей (сыновья: Мехмед, Сулейман, Мурад, Касым и Ибрагим; дочери: Айше, Фатьма, Гевхерхан, Ханзаде и Атике.). И они все выжили, что было очень и очень большой удачей для тех лет, говоря косвенно и о здоровье матери. Важно было еще и то, что в 30 лет, несмотря на девять родов, она все еще была довольно красива что лицом, что телом. В общем — удивительная женщина, особенно в сочетании с характером и талантами. .

От этих слов Кёсем потерялась. Столько лести! А ведь она думала, что он ее ненавидит! Но подчинилась и, испытывая определенную неловкость, заняла место среди визирей. Те, конечно, нахмурились, но перечить Императору не стали.

Сразу после этого Дмитрий выкатил свои требования.

Все Северное Причерноморье от Дуная до Поти, Крым и старую Фракию с Константинополем да двумя полуостровами, примыкающими к Босфору и Дарданеллам со стороны Азии, Дмитрий потребовал себе. В наследное владение. Мало того — он захотел возродить Византию на землях Фракии и принять на себя титул Басилевса.

Больно? Очень больно. И обидно. Ведь это унижение для Османской Империи.

Но он не останавливался, шел дальше.

Он требовал отменить богопротивный закон Фатиха [68] Закон Фатиха — одна из священных традиций Османской Империи, используемая султанами при восшествии на престол. Закон Фатиха призывал султанов, получивших трон, умертвить всех своих братьев ради предотвращения междоусобных войн в дальнейшем. Хотя при Ахмеде I и его потомках, этот закон стали соблюдать не так щепетильно. и распустить Империю, разделив ее между всеми сыновьями Ахмеда I. Трем сыновьям Махфируз он предлагал отдать Малую Азию и Ближний Восток. Пяти от Кёсем — Балканы. А двум, урожденным Фатьмой, Африку [69] Казней 1621–1622 годов еще не было, из-за все мужское потомство Ахмеда выжило, хоть было малолетним в основном. .

Дикость? Может быть. Однако она позволяла разом разрешить все накопившиеся в Османской Империи противоречия и обеспечить хлебными местами многих чиновников. Да и вообще — серьезно оживить регион. Таким образом, по проекту Дмитрия, на Балканах должны были появиться следующие государства: Эллада, Болгария, Сербия, Югославия и Македония. В Малой Азии: Турция, Сирия и Палестина. В Африке: Египет и Ливия. А потом, вслед за этим предложением, он огорошил всех присутствующих еще одной новостью. Император предложил взять под свою защиту тех сыновей Ахмета, что примут православие. Добровольно, разумеется. Ведь вера — дело добровольное. Хочешь — верь, хочешь — не верь. Но только истинная вера может призвать на помощь московские легионы…

И все, собственно.

Больше он ничего не требовал. Даже армии не просил разоружать или распускать. Пусть будущие монархи сами их делят между собой.

Пообщались. Повозмущались.

Но потихоньку разговор вошел в конструктивное русло, просто потому, что Дмитрий не желал ни в каком виде сохранения Османской Империи. Как они там будут делить земли между собой — его не касается, но он считает, что каждому сыну нужно дать свою корону. И это справедливо. На этом варианте, в конечном счете, и остановились. А потом, когда подписали мирный договор на русском, латинском и турецких языках, Император, приобняв Кёсем, увел ее для приватных переговоров. Вести, так сказать, миссионерскую деятельность. Оставив Диван и резко оживившийся двор делить должности в новых государствах. Это все было уже не его забота и не его интерес…