Александр Забусов - Естественный отбор (СИ)

Давно проснувшийся утренний лес распевался птичьим многоголосием. Высокая трава шуршала под ногами. Иногда только треск сухой ветки, да неровное дыхание людей, прорывавшееся из легких, нарушали сложившийся покой дикой природы. Народ в руках нес тяжелые баулы.

— Сашка!

— Да, командир!

— Узнаешь места? По-моему идем верно.

— Ну-у, вроде да.

Шедший за Горбылем молодой парень подал голос, обращаясь к возглавлявшему колонну Монзыреву:

— Батька, правее нужно брать.

— С чего ты взял, Мишаня?

— Когда в прошлый раз выходили, этот сосняк от нас по правую руку был. Если пойдем как сейчас, аккурат в него влезем, а нам ближе берез держаться нужно.

— А ведь точно!

Сделав поправку, народ через короткое время оказался на площади поредевшего леса, основной флорой которого были кусты лещины, боярышника, да березняк, своей черно-белой рябью бросавшийся в глаза. Зелень травы из светлой, поменяла цвет на бирюзу. Появились первые признаки "места силы". Стволы деревьев тянулись к небу не ровными стрелами в обрамлении ветвей, а кособочились и искривлялись под разными углами.

— Стой!, — подал команду Монзырев.

Сумки упали к ногам. Можно было перевести дух, перекурить. Хотя никто, за исключением Лиходеева, табаком не баловался.

— Переодевайся, Викторович. С нашими прощайся. Дальше только я тебя во-он до тех скрученных узлами берез провожу. Ну, а там, как Бог даст.

— Добро. Саня, — обратился к Горбылю, — на, возьми ключ от моего гаража.

Майор осклабился, пошутил:

— Вот спасибо, наследство подвалило…

— Ага. В подвале, во втором ящике найдешь пластиковые папки. Почитай, а там решишь кому их отдать.

В непривычной одежде, Лихой чувствовал себя в роли клоуна. На фоне современных рубах и джинсов, военной хэбэшки, он в своем новом прикиде напоминал ряженого. Хмыкнув, на прощанье обнимая своего бывшего сослуживца, Горбыль постучал ладонью по кольчужным кольцам на спине друга.

— Ничего, Егор, привыкнешь. Будем считать, свой должок я погасил. Удачи тебе подпол!

— Спасибо, прощай.

Теперь только вдвоем, оставив остальных издали наблюдать за переходом, Монзырев с Лиходеевым подошли к скрученным узлами деревьям. Лихой с интересом разглядывал пульсирующую пелену зеркала мембраны, прикрывшую туманом дорогу через время и пространство. Его возбужденный взгляд краем мазнул по бледному лицу вдруг вставшего столбом и ежившегося как от холода Монзырева.

— Что, Николаич?

— Все, Егор, мы на месте. Дальше мне хода нет. Перед тобой точка невозврата, ты еще можешь все переиначить. Подумай крепко — стоит оно того?

— Молчи! Я все для себя решил. Прощай, Николаич, спасибо тебе.

— Тогда загружайся сумками, роль верблюда отвлечет тебя от лишних переживаний.

Покашливание и тихое хихиканье неподалеку, направило внимание обоих людей на куст шиповника, росший в пяти шагах от перехода.

На пеньке, торчавшем из высокой травы, сидел потешный старикан, одетый в холщевую рубаху и порты, в лаптях, на голове напялен соломенный брыль с надорванным краем. На лице старика выделялись: нос картофелина и улыбка, заблудившаяся в седой растрепанной бороде.

— Эх, Анатолий Николаевич, и до чего же вы навязчивы, любезный друг, прилипчивы, как банный лист. Ведь хлебнули неприятностей полной ложкой, я уж думал, что после всего не вернетесь к "двери". А вы полезли. Мало вам? Любят вас боги славянские, не дали погибнуть, но нужно и меру знать.

— Это кто?, — спросил, оглянувшись на Монзырева Лиходеев.

— О-о, Егор Викторович! Этот дед на то здесь и поставлен, чтобы мозг тебе выносить.

Дедок переключил внимание на Лихого.

— А, я, видишь ли, милок, продукт виртуальной реальности, — уже совсем с другой интонацией в голосе ответил дед.

— Что-о?

— Тупой что ли? Голограмма я! Вот он знает, — заскорузлый палец указал на Толика. — А вообще можешь считать меня посредником информационного поля земли. Ты попробуй, дотронься до меня.

Сбросив с плечь тяжелые баулы, Лиходеев решительно подошел к старику, протянул руку. Рука насквозь прошла через улыбающегося деда.

— Ну, что, убедился? Какие еще вопросы?

— Ну и зачем твое явление здесь?

— Смотрю, решил попытать счастья там, куда Макар телят не гонял, и отговорить тебя от глупого поступка, явно не получится. В мои обязанности входит, еще раз объяснить, что не надо совать пальцы в розетку, тряхнуть может так, что ни один дохтур потом не откачает. Дорога тебя не выбирала, сам к ней пришел. Решил идти — иди. Токмо ведь там, — старик снова указал пальцем, но теперь в сторону бирюзовой поляны. — Там тебе не пройти. Хе-хе! Мало того, что с такой поклажей в переходе раздавить может, так еще и дверь сия закрыта.