Сергей Хорошавин: Иноземный мастер [СИ]

Впрочем, сейчас у меня основная проблема -- легализоваться, а там посмотрим. Что-то, кстати, царь не идет. Ан нет, вон и шаги слышны, половицы тут скрипят, незаметно подкрасться большая проблема если что.

...

К моему удивлению, вошедший оказался совершенно непохож на Ивана Васильевича. История не сохранила портрета этого человека, но коллегу в нем я прочувствовал сразу...

Разговор с Иваном Михайловичем Висковатым, думным дьяком и главой Посольского приказа получился непростой. Как-никак в это время единственная разведка Московии при его заведении и обреталась. Говорили мы на латыни, благо ее я знал еще с Белгородской Духовной семинарии, как и церковнославянский с древнегреческим. Но светить знание этих языка во избежание ненужных вопросов не стал, а вот латинский как раз сейчас основной в общении образованных людей Европы, так что по их понятиям я его знать могу и даже должен. Остальные два в мою легенду не вписываются совершенно.

Все прошло как по маслу: моя легенда сомнений не вызвала, напротив, была принята более чем благосклонно, похоже серьезные у них тут с мастерами проблемы. Вопросы, конечно, были, но в основном о моей работе в Италии и о путешествии в Индию. Испания и Португалия дьяка интересовала мало, встрепенулся он только при рассказе о серебре и золоте из Нового Света.

Мое желание заняться поиском руд и выделкой железа вызвало у него неподдельный восторг, и вкрадчивый вопрос на тему: а могу ли я пушки лить. Вопрос неспроста -- скажи да, и тут же начнут активно уговаривать провести остаток жизни на Пушечном дворе, а оно мне надо? Пришлось развести руками: мол, как льют, видал, но за малостью лет до сего дела не допускали, сам процесс и некоторые тонкости помню, но смутно, пробовать надо, может быть, что и получится. Глава Посольского приказа, вздохнув, и молвил, мол, нет, так нет, но ежели выйдет, государь ценой не обидит и милостями своими не оставит. Затем он поинтересовался, знаю ли иных мастеров добрых, готовых в Московию перебраться.

Прикинув, что более удачного момента может и не подвернутся, я посоветовал отправить, кого-нибудь в Хемниц, к Георгу Бауэру, дабы пригласить того в Москву, не забыв при этом рассказать об изданных им книгах по металлургии и рудному делу. Кроме немца, упомянул венецианца Джамбатисто Бенедетти[3], посетовав, что где искать сего математика и астронома, ума не приложу, но дело того стоит, ибо труды его могут великую пользу дать, в том числе и для дела ратного. И добавил, что коли, не удастся сыскать, или уговорить, то есть еще его учитель -- Никколо Фонтана, по прозвищу Тарталья[4], который разбирается в тех делах ничуть не хуже. Упомянул еще о враче и профессоре математики Миланского университета Джироламо Кардано[5].

После чего плавно перешли к вопросу о железоделательном заводе. Вполне ожидаемо основным камнем преткновения стал срок освобождения от податей. Я-то помнил, что Строгановы себе выбили аж двадцать урочных лет налоговой льготы, и не скромничая, накинул еще пятерку, попросив все двадцать пять, но Висковатый настаивал на двенадцати, мол, и того много ж. Как обычно -- сколько не проси, получишь половину потребного. Но сдаваться не наш метод, решил я и начал сетовать что, де леса Муромские пока дикие, трудов нужно положить немало, а ну как татары или местные тати с набегом придут и пожгут все? Посему расходы на огневой припас, да людишек ратных будут изрядными. В общем, торговались как в Одессе на привозе, до хрипоты...

Я особо не удивлялся, благо в свое время читал в записках Сигизмунда Герберштейна про любовь московитов спорить и торговаться с иноземцами, поэтому упрямо стоял на своем. В результате сошлись на том, что решать сие государю, но ранее двадцати лет никакие подати и оброки не с завода, ни с угодий, не брать. Деревенек к заводу приписанных, как это во времена Петра делалось, мне не обломится, по причине почти полного отсутствия оных в данной местности. Дозволено было лишь людей нетяглых брать за свой кошт, тех кои своей охотой на ту землю сядут, да на завод возьмутся в работы. Им же быть обельными от оброка и тягла, а детям их и внукам так же. Боярских же людей беглых, да татей в работы не брать.

А ставить заводы на реках Железница и Виля. Руды искать и уголь жечь от Оки до Вилетьмы, там же и жито сеять, дабы для людишек свой хлеб был в достатке, а коли надобно, то и борти ставить или иные промыслы заводить. Если мне не изменяет память, это даже немного более размеров будущего Выксунского района. Впрочем, какой-то щедростью тут и не пахло, сейчас эти земли доходов практически не приносили, в перспективе прибыток намечался немалый, причем без особых затрат со стороны государства.