Грегори Киз - Тени Бога

Пениго посмотрел на Франклина, ища у него подтверждения слов колдуна.

— Так он утверждает, — пояснил Франклин Пениго. — Когда-то я сомневался в нем, но он доказал нам свою дружбу. Без мистера Улера мы бы все погибли или были бы взяты в плен в Чарльз-Тауне. — «Из этого не следует, что я ему доверяю», — про себя добавил Бен. Его брат был убит существом, похожим на Улера, такие существа вряд ли способны когда-нибудь изменить свою природу.

— Спасибо, мистер Франклин, за добрые слова.

Пениго вновь переключил внимание на Франклина:

— А вы… вы, говорят, тоже колдун. Колдун из Чарльз-Тауна.

— Да, так меня называли. Я ученый, а наука — самая полезная форма колдовства.

— А вы можете остановить этих проклятых, которые бродят по ночам?

— Только не в одиночку. Мне нужны союзники, помощь очень многих людей. И тогда я смогу. Да, смогу.

Пениго кивнул:

— Надеюсь, вам удастся убедить короля. Я очень на это надеюсь.

— Похоже, тебе недостает оптимизма, — заметил Вольтер.

— Есть причины, почему я предпочитаю оставаться на границе, — мрачно сказал Пениго.

— Вот она, ребята, — сказал Макферсон, — Франция в Америке. Вот он — Нью-Пэрис.

В голосе следопыта Франклин уловил нотку добродушного презрения, он надеялся, что Пениго и его спутники этого не заметили. В конце концов, Пениго не только провел их через топкую дельту реки Мобил, но и раздобыл для них каноэ, в котором они сейчас плыли.

Франклин вытер лоб и поморщился: казалось, испарения реки поднимались и оседали на лице липким потом. Он пристально всматривался вперед, пытаясь понять, что следопыт нашел там достойного презрения. Ничего особенного. Несколько последних лиг они плыли мимо поселений — индейских, европейских, негритянских, — более грязных и убогих по сравнению с центральными штатами. Пока часть жителей без особого энтузиазма трудилась на скудных кукурузных полях, остальные бродили по речным отмелям, выпрашивая еду и бренди, особенно бренди.

Неприглядная местность не оправдывала их ожиданий, и требовалось немало усилий, чтобы принять желаемое за действительное и назвать вырисовывающийся впереди город Новым Парижем.

Прибрежные отмели и запруды переходили в грязные пологие берега, дома, мало, чем отличавшиеся от индейских хижин, к виду которых Бен уже давно привык, жались к реке, некоторые стояли в воде на сваях, смешиваясь с полуразрушенными причалами. У одной-единственной длинной каменной пристани стояли на якоре шлюп, фрегат, две бригантины и видавшая виды флотилия из каноэ и пирог. Бен знал, это и был французский военный флот. Южнее виднелся приземистый форт Конде, державший под обстрелом устье реки. Это строение, по крайней мере, выглядело прочным, хотя в глазах Бена подобная прочность уже давно превратилась в понятие относительное.

Что касается самого города, то за грязными лачугами виднелись дома повыше и внешне более привлекательные. А над ними возвышалось поистине, ну, если не грандиозное, то весьма причудливое сооружение, похожее на дворец, родившийся в больном воображении сумасшедшего архитектора. Ни в Лондоне, ни в Праге, ни в Вене, ни в каком ином месте Франклину не доводилось видеть такого несуразного монстра: наполовину деревянное, наполовину каменное, беспорядочно украшенное причудливыми колоннами и башенками, — даже неискушенному в эстетике Бену сооружение казалось до крайности нелепым.

И, о господи, размеров это сооружение было огромных.

— Mon dieu! — воскликнул Вольтер. — Да это же пародия на Версаль!

— Надеюсь, настоящий выглядит немного лучше, — подхватил Бен.

— Согласен, архитектурные достоинства настоящего Версаля спорны, хотя, если говорить о вкусах, кого-то и Бастилия поражает своей неземной красотой. Версаль, как бы то ни было, — величественное строение. Ты знаешь, — он кивнул в сторону монстра, — чья это резиденция?

— По моим данным — Филиппа Седьмого. Это тебе о чем-то говорит?

— Бывший герцог Орлеанский? Нет, это мне ни о чем не говорит. Это был странный, ничем не выдающийся человек, ветреный и капризный, ни в каких серьезных делах участия не принимал, но и таким откровенно дурным вкусом он не отличался. Хотя, ты знаешь, он выказывал немалый интерес к наукам.

— Возможно, поэтому верхний ярус дворца украшен этими ярко сверкающими горгульями, — заметил Бен.

Сгущались сумерки, и замок снаружи и изнутри освещался бледно-розовым светом алхимических светильников и фонарей.