Анатолий Спесивцев - Азовская альтернатива

И куда только делось безразличие? И откуда взялась энергия на подъём? Аркадий, не вскочил, не способен он был сейчас на такие стремительные движения, но достаточно бодро встал и начал стаскивать с себя джинсы.

«Умеет человек найти нужные слова. Шшшш… его б… шшшш… политруком, или как там сейчас эта должность называется? Шшшш… Ууу! Чтоб… Больно как»!

Всем хороши знаменитые американские штаны. И красивы, и прочны, и удобны. Но вот когда у тебя на бёдрах часть кожи стёрта во время скачки и кровь успела прикипеть к мокрой от лошадиного пота и твоей собственной крови джинсовой ткани, то снимать их — очень сомнительное удовольствие. Разве что, какому мазохисту… да и то, вряд ли. Фактически пришлось сдирать, начавшую образовываться вместо содранной, новую кожу. Собственную. Оцените скромность и небольшое количество звуков, которые он при этом издавал. Хотя с перлами русского языка, позволяющими выразить своё неудовольствие чрезвычайно экспрессивно и точно, он был знаком хорошо.

Какая-нибудь кисейная барышня упала бы в обморок только от вида красно-синих ног Аркадия. С многочисленными потёками крови, синяками, ссадинами, кое-где очень глубокими. К счастью, таковых поблизости не наблюдалось, а и самого Аркадия, и его нового приятеля, вид ран или ушибов, даже на собственном теле, давно испугать не мог. Казак тихо, невнятно, ругнулся себе под нос.

— Постой-ка. Нужно тебя полечить, чтоб нагноения в ранах не было.

Пока Иван рылся в своём вьюке, Аркадий проверил состояние всего, что прикрывали его плавки. Тьфу-тьфу, никакого существенного урона (синяк во всю задницу — не в счёт) он не понёс.

«Первая приятная новость за весь день! — решил несчастный, но в данный момент, немного счастливый, попаданец. — Эх, знать бы про перенос, антибиотиков прихватил бы. Обидно будет сдохнуть от заражения крови. Да и не только антибиотиков».

Иван тем временем достал какой-то кисет и предложил прогуляться к ручью, возле которого они остановились. Где сноровисто обмыл Аркадию ноги, не обращая внимания на его шипение. А потом втёр в кожу, или, местами, мясо, какой-то, пахнущий травами порошок. Сказать, чтоб процедура была непереносимой, Аркадий не мог, приходилось и более сильную боль терпеть, но лучше в психологическом плане, ему не стало. Да и доверия к средневековым лечебным средствам у него не было.

Сделав нужное и важное дело, казак отступил назад, так сказать, полюбоваться делом рук своих. Судя по хмыканью, картина его не впечатлила.

— Господь не выдаст, свинья не съест. Может и обойдётся без нагноения. А вот штаны тебе надо сменить, твои и узки слишком на раны незажившие натягивать, и вид имеют стыдный. Дам тебе свои запасные. Да и рубаха твоя в клочья подралась, надо менять. А вот жупана запасного, извини, нет.

— За штаны спасибо. Рубаха у меня в сумке есть. А жупана мне и не надо. У меня есть в сумке джинсовка, ну, нечто вроде жупана, только короткого. А какой ныне год? От рождества Христова, — сразу уточнил он, вспомнив, что в России до Петра отсчёт вели от сотворения мира.

— Одна тысяча шестьсот тридцать седьмой.

Аркадий мотнул головой, благодаря за ответ. Его догадки подтвердились. Семнадцатый век. А тридцать седьмой год (а как звучит, тридцать седьмой год!), давал простор для предсказаний на ближайшее будущее.

«Но вспоминать исторические факты буду потом. Сначала определюсь с тем, что у меня есть».

Снимая рубашку, точнее, её ошмётки, по привычке лапнул карман. Шикарный (и дорогущий, кстати) «Паркер» приказал долго жить. Не перенёс кавалерийских упражнений хозяина. Широко размахнулся, собираясь выбросить обломки, однако в последний момент, удержался. Нету в этом «здесь» таких штуковин, следовательно, в будущем, могут пригодиться и обломки. Аккуратно замотал обломки в обрывок от рубашки и сунул в сумку.

В карманах джинсов обнаружил кошелёк, содержимое которого теперь не представляло и нумизматического интереса. Не было ещё ни незалежной Украины, ни объединённого Евросоюза, ни, даже, Соединённых Северо-Американских Штатов. Глядя на сотку долларов, попытался вспомнить, были ли уже в это время поселенцы из Англии в Америке.

«Цветочек их вонючий, [7] Цветочек их вонючий, — «Мэйфлауер», корабль, с приплывших на котором пилигримов, принято в нынешних США отсчитывать свою историю. определённо позже туда добрался. Но, вроде бы, они там и раньше были, негров на плантациях эксплуатировали, … нет, не вспомню. Да и какое мне дело до предков пиндосов? Вот Колян, тот бы здорово обрадовался, что попал во времена, где их нет. А мне сейчас не до них. Свои проблемы бы разгрести».