Андрей Бондаренко - Седое золото

— Ох, ты и гадина! — схватился за голову Сизый. — Командир, давай прямо сейчас пристрелим эту гниду? Давай! А то, если в Москву повезём, он ещё сбежит по дороге или — отмажется там: навешает кремлёвским умникам на уши макарон и выскочит живым! Давай прямо сейчас шлёпнем эту собаку бешеную?

Курчавый неожиданно повалился набок, захрипел с присвистом:

— Развяжите, ради Бога! Больно очень! Эти ублюдки американские, когда вязали, руку сломать умудрились. Развяжите, чего вам бояться!

— Обыщи и развяжи, — Ник громко приказал, пряча браунинг в кобуру. Шёпотом добавил: — Ворот проверь!

Сизый тщательно охлопал капитана по карманам, развязал шнурки и стащил с ног ботинки, полностью оторвал ворот. Только после этого разрезал ножом верёвки на руках и ногах пленного, отошёл в сторону.

— Я что — на идиота похож, чтобы яд глотать? — заявил Курчавый, медленно поднялся на ноги, держась левой рукой за стену пещеры, правая же висела безжизненной плетью. — Мы ещё повоюем! Сами ведь говорили, что в Москву повезёте, а там любят разговорчивых, всё расскажу, сдам все явки и пароли, заработаю прощение!

Неожиданно он отпрыгнул в сторону, схватился здоровой рукой за какой-то крохотный рычажок, торчащий из висящей на стене жестяной коробки:

— Тихо всем стоять, не дёргаться! Сейчас перещёлкну рубильник, тут всё сразу и взорвётся! Даже следов никаких не останется! Двести килограмм тротила, это не шутка!

Присмотрелся Ник: от коробки вниз отходили несколько разноцветных проводов и разбегались в разные стороны: первый — к подземному коридору, второй — к крайнему ящику у этой стены, третий — терялся в камнях пола. Да, похоже, не врёт капитан.

— Замри, Лёха! — скомандовал Сизому. — Послушаем, что нам уважаемый Пётр Петрович предложит.

Похоже, и сам Курчавый не знал, что путного в этой ситуации можно предложить, поэтому сразу заорал:

— Оружие вынули и по полу аккуратно мне под ноги катнули! Сами — к дальней стенки пещеры отошли! Быстро у меня, иначе взорву тут всё к чёртовой матери!

— Ну, Голицын, ты и даёшь! — искренне удивился Сизый. — Мы к стенке отходим, ты любой из пистолетов поднимаешь и раз-два — прямо в нас. Можно, конечно, в подземный коридор ломануться со всей дури, но там же растяжки, правильно? Всё опять же рванёт! Не, если хочешь нормально краями разойтись, тут надо что-то похитрей придумать.

— Ваши предложения? — дрожащим голосом осведомился Курчавый.

После минутного раздумья Ник предложил:

— У тебя на глазах вынимаем обоймы из пистолетов, из стволов выщёлкиваем патроны, всё это на улицу выбрасываем. Хочешь, сложим в пилотку и тебе под ноги бросим? Сами отходим к дальней стене и ложимся на пол, руками уши заткнув. Чётко договариваемся, если кто из нас голову приподнимет, то ты сразу же за рубильник дёргаешь. Понимаешь, в чём соль? Ты давно уже в тундру уйдёшь, а мы всё ещё на земле лежать будем! Как — нравится такое предложение? Все живы остались, дальше можно в войнушку играть! Чем плохо?

У Курчавого забегали глаза, на лбу выступили капельки пота, было видно, что он всерьёз раздумывает над этим предложением.

На секунду он непроизвольно оторвал руку от рубильника, чтобы смахнуть капельки пота, повисшие на бровях.

Серебряная молния, чуть слышно вжикнув, сверкнула кривым зигзагом, и уже через мгновение бывший капитан НКВД завалился на каменный пол, а из его горла торчала костяная рукоятка охотничьего ножа.

— Говоришь, командир, женщины на войне не нужны? — негромко поинтересовалась Айна, задумчиво оглядывая пещеру, и уже Сизому — приказным тоном: — Лёша, подойди-ка ко мне! И поцелуй! Только — крепко!..

Подземная пещера и отходящая от неё штольня оказались достаточно топорно заминированными, без души, видимо в спешке.

Часов за пять справились. Айна за это время наделала из корней карликовой берёзы с десяток отличных факелов.

Освещая себе дорогу, прошли по штольне сотню метров, упёрлись в забой.

— Вот оно какое, бешеное золото! — негромко проговорил Ник, гладя ладонью серо-жёлтые камни, густо изрезанные лиловыми прожилками кварца.

Выбрались на поверхность и зажмурились от ярких солнечных лучей.

Банкин достал из деревянного ящика свои буссоль с астролябией, разложил на столе, принесённом из землянки. Долго мудрил, переставляя приборы то так, то эдак, потом что-то высчитывал и пересчитывал на листе бумаги, хмуря свои густые брови и нервно обкусывая ногти на пальцах рук.