Гарри Тертлдав - Толбухин-Призрак

— Чертовы вонючие русские свиньи, — гортанно прорычал он по-немецки. — Они за это заплатят. Из постели подняли, сволочи.

— Да уж, в постели лучше. Особенно в компании с русской бабой, — ответил другой пехотинец. — Тут в солдатском борделе есть такая Наташа, так она прямо гуттаперчевая. Словно у нее и костей совсем нету.

— Генрих, Клаус, заткнитесь! — прошипел еще один голос. — Будьте готовы к тому, что эти красные ублюдки могут ожидать нас на том конце этого паршивого оврага. А иначе ваши семьи в один прекрасный день получат по телеграмме «пал за фюрера и фатерланд».

Судя по тому, что двое других солдат замолчали, Толбухин заключил, что это был капрал или сержант. Лежа в укрытии, он не спускал глаз с рассудительного фашиста. «Тебя пристрелю первого,»—подумал он.

Кряхтя и ругаясь, теперь уже шепотом, немцы пересекли балку. Да, вот он—тот самый, который хорошо знает свое дело и умеет руководить. Убей достаточно таких—и с другими справиться будет куда легче. Руководствуясь именно этой жестокой логикой, немцы уничтожали советских офицеров и комиссаров.

Ближе, ближе…

— Огонь! — закричал Толбухин и нажал на курок.

Немецкий унтер упал и скатился вниз. С остальными немцами было покончено за несколько секунд. Один гитлеровец все еще стонал, пока один из красноармейцев, спустившись вниз, не перерезал ему горло. Кто знает, долго ли бы он протянул в противном случае? Может быть, слишком долго.

— Вот сейчас идем домой, — сказал Толбухин.

Они уже много раз отступали после налетов, и в маскировке советские солдаты толк знали. Они вернулись к колхозу кружным путем, тщательно заметая за собой следы. Иногда гитлеровцы охотились на них с собаками. Бойцы знали, как бороться и с этим. Как только толбухинцы доходили до текущего по степи ручья, они плюхали по нему метров сто в ту или иную сторону. У пары бойцов были с собой фляжки с водкой, приправленной жгучим перцем. Время от времени они поливали свои следы. Собак этот запах выводил из себя.

— Хорошую водку зря переводим, — проворчал один из солдат.

— Если это поможет нам уцелеть, — сказал Толбухин, — значит, не зря. Если мы уцелеем, то всегда потом достанем еще.

— Товарищ генерал прав, — подтвердил Хрущев. Будучи часто слишком запанибрата с Толбухиным, с бойцами он вел себя слишком официально.

Впрочем, на этот раз поддержка Хрущева не понадобилась. Один из солдат пихнул ворчуна локтем в бок.

— Да, Вовка, Призрак прав, — сказал он. — Призрак много раз был прав, и я что-то не припомню ни раза, когда он был неправ. Ура Призраку!

Еще не находясь в полной безопасности, солдаты по-прежнему опасались повысить голос. И все же это было «ура»:

— Ура Толбухину-Призраку!

Улыбка расплылась по лицу Толбухина. «Может быть,»—подумал он, — «может быть, мы все же одолеем гитлеровцев, несмотря ни на что.» Он и сам не знал, верит самому себе или нет. Но он твердо знал, что борьбы не прекратит.

Он перешел на шаг. До колхоза номер 122 оставалось уже немного.