Анна Овчинникова - Друг и лейтенант Робина Гуда

Но на пути к этому светлому будущему во весь рост стояла проблема языка.

Нечего было и мечтать, что даже самые продвинутые курсы внедрят в мои мозги за неделю то, что не смогла внедрить школа за пять лет. Матильда Деркач оставалась моей последней надеждой... И, прекрасно сознавая кристальную глупость своего поведения, я выложил на стол последний козырь — стодолларовую купюру.

— Мне нужно знать хоть что-нибудь по-английски к следующей пятнице. Это — аванс. Вне зависимости от результата.

Матильда Деркач уставилась на зеленую бумажку, прикрывшую одну из карт таро, и взгляд колдуньи наконец-то сфокусировался. Член Европейской ассоциации профессиональных парапсихологов принялась перекладывать карты, и я даже не заметил, когда в ходе этих перекладываний банкнота исчезла со стола. В чем-то профессионализм колдуньи был сродни профессионализму « наперсточников» у Финбана. Оставалось лишь надеяться, что мадам Матильда умеет еще что-нибудь сверх продемонстрированного только что трюка.

В душе я прекрасно сознавал, какой дурью сейчас занимаюсь. Одно дело — отдать пятьдесят рублей, чтобы посмеяться над тем, кем ты был в прошлой жизни, нимало в это не поверив, и совсем другое — выложить предпоследнюю сотню баксов за... За что — за чудо? Или за одну только надежду на чудо?

Я всегда считал себя заядлым материалистом, но сейчас некий недодавленный простак внутри меня попискивал: «А вдруг? Чем черт не шутит?»

Матильда перестала химичить с картами и уставилась на меня густо подведенными фиолетовой краской карими глазами. Над левой бровью у нее красовались две вполне ведьмовские родинки — трудно сказать, намалеванные или настоящие.

— Я могу попробовать, молодой человек. Но предупреждаю — сейчас для этого плохое расположение звезд. Результат может оказаться неполным или...

На этот раз я посмотрел в затылок Матильде Деркач и негромко сказал:

— А вы постарайтесь.

Следующие полчаса потомственная колдунья, член ЕАПП, светоч всея Великия, и Белыя, и Черныя Магии демонстрировала один профессиональный фокус за другим. Меня обкуривали какой-то вонючей дрянью, вешали надо мной уныло звякающие бубенчики, заставляли смотреть в чертов елочный шар. Хрена с два я там высмотрел. И хрена с два я заговорил по-английски.

Все, что я помнил со школьных времен, — это несколько неправильных глаголов и три фразы, с помощью которых нам пытались поставить произношение. Спустя полчаса я знал все те же неправильные глаголы и все те же осточертевшие три фразы.

Мадам Матильда бросила в пламя спиртовки порошок, он полыхнул зеленым пламенем, в комнате сильно запахло мятой.

Глядя на рассеивающийся дым, я думал о том, что Америка мне не светит. А еще о том, что фокусы Акопяна производят гораздо большее впечатление, не говоря уж о трюках Дэвида Копперфилда. Неужели за сотню долларов я не могу даже получить приличное шоу?

— Говори! — вдруг пронзительно потребовала колдунья — и я вздрогнул, хотя она повторяла свое наглое требование уже в пятый раз.

До сих пор я просто пожимал плечами и разводил руками — дескать, и рад бы ответить по-английски, да не могу! — но теперь вдруг взбесился.

Выпрямившись в кресле, я разогнал ладонью зеленый дым и злобно сказал:

— Don't trouble trouble until trouble troubles you!

Это была одна из зазубренных мною в школе фраз, по-русски приблизительно значившая: «Не буди лиха, пока оно тихо!»

Матильда Деркач подпрыгнула и уставилась на меня с таким радостным ожиданием, что мне стало стыдно. В конце концов, у этой женщины нелегкий хлеб — попробуй-ка в пятьдесят с лишним лет изображать из себя шаманку, даже если тебе платят за представления «зелененькими»... От Валькиной мамы я знал, что «потомственные» колдовские таланты проявились у ее подруги после того, как закрылось предприятие, в бухгалтерии которого мадам Матильда проработала всю жизнь и собиралась тихо-мирно работать до пенсии. Само собой, госпожа Деркач была таким же членом Европейской ассоциации парапсихологов, как я — Билли Гейтсом... Но ведь не боги горшки обжигают — а вдруг ей все же удастся добиться удачи в том, в чем потерпели полное фиаско мои школьные учителя?

— Пока что фокус не удался, — буркнул я. — Попробуйте еще разок.

Колдунья метнула в меня взгляд, наверняка снискавший бы одобрение нашего каратистского гуру.

Я уж думал, меня сейчас вышвырнут из кресла и из этой квартиры, и приготовился помахать рукой своей сотне баксов — но мадам Матильда еще не закончила представление.