Кирилл Еськов - Дежавю

— Л е каря — это, пожалуй что, только в Ламерте. Два дня ходу… В Ямбоне, правда, есть повивальная бабка и коновал. А вам для какой надобности, добрый сэр, если не тайна?

— Так, на всякий случай… Вдруг ближе к утру кому и понадобится, а?

Трактирщик, зыркнув исподлобья, пробурчал что-то невнятное — мол, боги милостивы, обойдемся… Айвен тем временем украдкой разглядывал спутника шевалье (или спутницу? нет, пожалуй все-таки спутника…), присевшего, отворотясь от света, в дальнем углу таверны. Тот был хрупкого сложения, без оружия (во всяком случае, на виду его не держал), а рук его было не видать под уложенной на колени охапкой какой-то мягкой рухляди. В облике и движениях его проглядывало нечто странное, неуловимо птичье — и лишь по прошествии пары минут Айвен догадался, что перед ним настоящий, живой альв… Вот это да!

И тут Айвен обнаружил, что пока он разглядывал представителя Старшего Народа (это когда ж еще доведется!), шевалье достаточно бесцеремонно изучал его самого; хозяина за стойкой уже не было — видно, ушел готовить комнату.

— Куда держите путь, юноша? В Ламерт?

Спокойно… вежливо, но с достоинством. «То, что я не ношу меча и шпор, еще не дает вам права…»

— Позвольте вам заметить, шевалье, что я не крепостной и не преступник, объявленный в розыск. Куда и откуда я направляюсь — не касается никого, кроме меня.

— Вы неверно поняли меня, юноша… Просто если вам дорог а жизнь уносите ноги из этой таверны. Немедленно. Поверьте — я желаю вам добра.

Он отчего-то сразу понял — шевалье не шутит; припомнился и тот взгляд трактирщика: значит, ошибки не было, он тогда все почуял верно… Страх вновь поднялся откуда-то из глубин тела, от кишок и желудка, ледяной волной обдал сердце — и отступил, побежденный неведомо откуда взявшемся куражом: черта с два они все дождутся, чтоб он шмыгнул в ночь, как крыса из разрытой норы!.. А на дне сознания осталась и еще одна мыслишка, вполне прагматического свойства: неизвестно еще, где в эту ночь будет опаснее — в одиночестве мокрого ночного леса или здесь, рядом с этими, по всему чувствуется, крутыми и тертыми ребятами.

— Благодарю за предупреждение, шевалье, но только погода уж очень не располагает к ночным прогулкам.

— Как знаете, — пожал плечами тот. — Тогда еще один добрый совет: запритесь в своей комнате и до утра не показывайте оттуда носа, что бы ни творилось снаружи. Как знать — может, вас и не тронут…

Шевалье повернулся на каблуках и двинулся к винтовой лестнице, ведущей в мансарду с гостевыми комнатами, сделав знак своему безмолвному спутнику; тот по-прежнему бережно прижимал обеими руками к груди свой матерчатый ворох — и тут Айвен внезапно сообразил: руки! он же прячет под материей руки… ранен и скрывает ранение?.. — так вот зачем им понадобился лекарь!.. И, повинуясь внезапному движению души, он окликнул удаляющихся в темноту постояльцев:

— Прошу прощения, шевалье! Вы тут давеча справлялись насчет лекаря… (по тому, с какой стремительностью тот обернулся и как впился в него взглядом, Айвен понял: в точку.) — Так вот: я не настоящий лекарь, но медицине учился… в числе прочего. До уровня ямбонского коновала я, наверно, не дотягиваю, но если вам не из чего выбирать — я к вашим услугам.

— Я не вправе, юноша, втягивать вас в наши игры, — качнул головою шевалье, — поверьте, от них на полет стрелы пахнет могилой… А впрочем… тут по лицу его лунной тенью промелькнуло выражение странного сожаления, впрочем, боюсь, что вы все равно уже так засветились около нас, что это ничего не меняет…

— Как вы сказали?

— Неважно; профессиональный жаргон… Короче — я с признательностью принимаю ваше предложение.

В комнате, отведенной путешественникам, странности усугубились. Альв сбросил на пол ту свою охапку тряпья, и тогда обнаружилось, что он вовсе не ранен, а в наручниках… Шевалье, порывшись в нагрудном кармашке, извлек ключ и протянул его альву; тот, по прежнему ни говоря ни слова, отомкнул один из браслетов и, явно следуя некому устоявшемуся ритуалу, сам пристегнулся к кроватной спинке, предварительно проверив — удобно ли будет лежать; затем ключ от наручников вернулся в карман шевалье. Тот, оглядев комнату, извлек из-за кровати пару грубо сколоченных табуретов; сел сам, на другой — хмуро кивнул Айвену:

— Мы не представились. Я — сэр Локкар, лейтенант лейб-гвардии принца Аретты. А вы, благородный юноша?

Ох и ничего ж себе — «солдат удачи»! — такова примерно была первая оформленная мысль изумленного Айвена. Офицер лейб-гвардеец, странствующий по дебрям Северного приграничья в компании альва, скованного наручниками; ну-ну… не хватает только парочки дрессированных драконов-альбиносов и клирика на помеле…