Алекс Кун - Броненосцы Петра Великого

Аудиенция у Петра начиналась после обедни. К этому моменту привел в порядок описания всего сделанного и перспективы, из этого вытекающие.

Петр принял на удивление с хорошим настроением, объяснившимся просто — из Карловиц вернулся думный дьяк Прокофий Возницын. Там проходила мирная конференция, на которой «Священный союз» терзал Порту. Стоит заметить, что этот самый союз там и распался. При переговорах с османами каждая страна тянула одеяло на себя и плевать хотела на остальных. Общей чертой у союза еще можно было считать, что они все не прочь были бы плюнуть на Россию, но сделать это уже опасались. Молниеносная летняя кампания ввергла в шоковое состояние не только султана, но и весь запад. Единственное, почему этот шок еще не перетек в новую войну — это посольство Петра, во время которого все могли убедиться — с Петром можно договариваться, и московиты — это более цивилизованный народ, чем они думали раньше. Да и просто страшновато западу было — вдруг и им на орехи достанется. Так что общая позиция западных стран стала выжидательной. И с этого молчаливого согласия Возницин додавил посланников Порты, заставив их подписать 24 января 1699 года мир, по которому за Россией оставались все отвоеванные на этот момент земли, в том числе крымские и босфорские.

Петр в лицах рассказывал, как Прокофий стращал османов нашими планами, следующим летом забрать себе еще и все восточное побережье Черного моря. А так как планы эти были вполне реальны — османы впечатлились и побежали жаловаться европейцам, с которыми, к этому моменту мирные договора уже подписали — с Россией торговались дольше всех. Но западные страны решили, по своему обыкновению, кинуть косточку медведю, авось он успокоиться и заляжет в берлоге. Так что мир подписали в полном объеме. Хотя, никто не говорил, что этот мир не будет нарушен.

После таких приятных известий перешли к делам внутренним, и занимались ими до ужина, на который меня опять таки, Петр не приглашал.

Но перед тем, как расстаться, невзначай так, завел с Петром разговор о полученном мною недавно письме архиепископа Холмогорского. Петр оживился, с архиепископом он был в очень теплых отношениях. Можно сказать, близкие друзья. Отдал государю письмо, специально для него и присланное Афанасием. Петр прочитал и задумался. После чего меня первый раз пригласили на семейный, так сказать, ужин.

Ужин не впечатлил. Моя повариха на подворье готовит вкуснее, правда и рецептов ей надавал много. Зато познакомился с царевичем и его учителем Вяземским. О делах, понятно, не говорили. Но царевич производил приятное впечатление, живо интересовался новостями и выспрашивал о приключениях. Вполне адекватные реакции для девятилетнего отпрыска. Двор его еще не успел испортить.

После ужина Петр велел всем нам следовать за ним, и ушел в кабинет. Не любил он откладывать решения в долгий ящик.

В кабинете Петр походил от стены к окну и обратно, заложив руки за спину.

— Вот что, Алексей. Отправляю тебя к архиепископу Холмогорскому и Важскому Афанасию. Князь тебя отвезет и к школе морской приставит. С сего дня поручаю ему за твоей учебой присматривать, вместо Алексашки. Как дела позволят, приеду проверить, как ты науку постигаешь. Отправляю с вами Семеновский полк, он на постой в Холмогорах встанет, да у князя рядом еще Двинской полк морской пехоты стоит. Так что будешь за ними как за каменной стеной. Выход вам назначаю, как дороги просохнут и реки вскроются. Пойдете через Вологду, а дале по воде. Ноне пошлю в Вологду стольника Брянчанинова — он для вас все подготовит.

Петр уселся писать очередной указ, а мы переглядывались с царевичем и его учителем, который, очевидно, пойдет с нами.

Петр поднял от бумаг взгляд, и посмотрел на нас с выражением «Вы еще здесь?» Поспешил задать ему терзающий меня вопрос.

— Государь, в морской школе капральство юнг есть, о чем тебе архиепископ сказывал. Только вот родовитостью в нем никто похвастаться не может — дети моряков поморских в основном. Как быть с царевичем, коль учиться они вместе будут, и коль наказания заслужат? Ведь, коль пойдет то малолетнее капральство в море — капитан и накричать на них может, а то и хворостиной приложить!

Петр думал не долго.

— Так мыслю. Коль мне, служа на корабле голландского шкипера, Клааса Месшу не зазорно было все это изжить, чтоб морскую науку постигнуть — то и сыну моему надлежит сквозь то пройти. Даю свое дозволение, чтоб учили его как всех, и скидок на родовитость не делали.