Мушинский Олег - Рекламный трюк

Сегодня, видимо, разговорчивый коммивояжер осознал неэффективность сделанного им предложения, пересмотрел свое отношение к заключенным контрактам и покинул конгломерат в неизвестном направлении. Хуже того, он не счел необходимым пересмотреть свое отношение к уже полученным авансам и у Антона на этой почве состоялся крайне неприятный разговор с руководством. Деньги надлежало вернуть, а сумма была не малой.

Уже темнело, когда Антон впервые услышал Слух. Как и положено слуху с большой буквы, он передавался строго по секрету только особо доверенным друзьям, а спустя неделю о нем знал весь конгломерат. Слух этого месяца был достаточно традиционен: некто изобрел нечто, способное перевернуть мировую экономику, и это что-то можно перекупить (отсудить, отобрать), запатентовать и снять в итоге Максимальную Прибыль. Обычно Антон игнорировал Слух, предпочитая погоне за химерой Гарантированную Прибыль, но сегодняшний день был каким угодно, только не спокойным и уравновешенным. Погнавшись за химерой для непосредственного руководства, он поймал проблемы для самого себя. Что с ними делать, Антон не знал и знать не хотел. Чего он хотел, так это: развеяться и выбросить все неприятности из головы. Можно было, конечно, просто потеряться в наркотическом трансе, но Антон предпочитал активный отдых.

Бесплодная погоня за химерой стоила Антону пятьдесят кредитов. Тщательно скрываемый от посторонних глаз агрегат оказался банальным самогонным аппаратом, стоившим внимания разве что с точки зрения местного участкового. Коммерческого интереса агрегат не представлял, хотя изобретатель и клялся Копытом Маммоны, что самогон его аппарат может гнать практически из любого продукта.

– Конечно, из любого, – с хохотом согласился дядя Ваня. – У нас ведь на рынке всего один продукт, только ароматизаторы разные.

Они выпили еще по одной, и Антон уже со смехом рассказал, как разгневанный отказом изобретатель выгнал его вон, и все норовил ударить по голове тапком, прыгая по такому случаю на одной ноге. Делать в том доме больше было нечего, но Антона задержал так некстати начавшийся дождь.

– Все, что ни делается – к лучшему, – заверил его дядя Ваня. – А я-то думал…

Смотрю, вашего брата на улицах вроде больше стало. Даже одну высокоуровневую видел.

– Это ты обознался, – заверил его Антон.

Высокий уровень – это не ниже пятого. Такие люди за Слухом гоняться не станут, даже ради развлечения.

– Это я-то обознался?! – вскинулся дядя Ваня. – Да у меня глаз-алмаз. Точно тебе говорю – высокоуровневая деваха была. Оделась попроще, но я такие вещи нутром чую.

– Ну что высокоуровневой делать на окраине? – миролюбиво произнес Антон. – Сам подумай.

– Вот я и думаю. Не в самогонке тут дело, – последнюю фразу дядя Ваня произнес шепотом, и подозрительно огляделся. – Тут что-то серьезное, я это чую. А самогонка – так, прикрытие. Знаешь, Антон, это судьба. Знак, если хочешь. Мы с тобой не зря встретились. Давай-ка объединимся, и все разведаем.

– Что разведаем, дядя Ваня? Ты хоть знаешь, что это за деваха, куда шла, откуда?

– Узнаю, – запальчиво заявил дядя Ваня.

– Вот узнаешь, тогда и позвони, – свернул спор Антон, протягивая кристалл-визитку.

– Давай лучше еще выпьем.

Башня управления конгломератом, 43-й надземный этаж, кабинет Управляющего конгломератом.

– Честно говоря, просто не понимаю, на что вы рассчитываете, Юрий Максимович? – недоуменно произнес Пал Палыч.

Был он высок и грузен, Хранитель Безопасности Петербургского конгломерата. Его оппонент, напротив, отличался невысоким ростом и худобой, а в его хитром востром личике явно проступало что-то лисье.

– Разве могут быть в этом конгломерате от вас какие-то тайны? – ответил он риторическим вопросом и развел руками, мол, что ж тогда спрашивать.

Пал Палыч нахмурился и прошелся по кабинету.

– Вроде бы все про вас знаю, – рассуждал он вслух. – Знаю, за что вас выставили из Московского конгломерата, и спровадили к нам. Знаю о ваших, скажем так, достаточно широких взглядах на букву закона в святом деле личного обогащения.

Знаю и о ваших контактах с Непонимающими.

Юрий Максимович попытался изобразить на лице недоуменное возмущение, но получилось совершенно не искренне. Пал Палыч демонстративно отвернулся к большому, во всю стену, панорамному окну. Третий участник разговора – высокий благообразный старик далеко за семьдесят, Управляющий петербургским конгломератом – недовольно поморщился.