Олеся Велецкая - Черное и черное

Ульрих медленно и отчетливо произнес:

— Оставьте ее. Хуже не будет. Или она убьет баронессу, или поможет ей. Для нас сейчас все едино.

— Думаю, искать убийцу гнусных рож, оскверняющих поляну, нет необходимости, — заметил брат Норман

— Что она такое? — обратился к Ульриху брат Ральф.

Все взгляды товарищей устремились на него.

Мужчина раздраженно ответил Ральфу:

— Что значит ЧТО, не доверяешь глазам своим? Это безумная баба в сильном нервном состоянии. К здоровой-то бабе в таком состоянии резко подходить опасно, а если она к тому же безумна, ее сила, коварство и ловкость может возрасти во сто крат. Сам видел, как тщедушный сумасшедший старик в приступе безумства раскидал несколько городских стражников.

— Разве вам такое не встречалось? — произнес он, обращаясь к остальным.

Братья, соглашаясь, закивали. Но, все-таки он не успокоил их сомнений:

— Я никогда не видел женщин столь совершенной красоты, — выразил общие опасения Норман, — ты уверен, что она не ведьма?

— Ты бывал во всех странах мира? — ответил ему вопросом Ульрих, — Мир достаточно большой, в нем живет много людей, и все они разные. Вполне допускаю, что где-то есть земли, чьи женщины гораздо красивее этой чужеземки. И я никогда не был уверен, существуют ли настоящие ведьмы на самом деле.

— Я видел ведьм, — вступил в разговор Герард, — намедни в городе сожгли любовницу сына управляющего замком. Это нечестивое отродье, с помощью колдовства, отвратило всем известную верность молодого Хенрика от жены. В прошлом году ведьма, прикинувшаяся сведущей в излечении, убила новорожденного сына лавочника, наслав на него болезнь, которая потом охватила полгорода.

Ульрих насмешливо посмотрел на него:

— Видел я эту ведьму. Ей 16 лет и она только-только расцвела как женщина. Жена Хенрика стара, беззуба и старше него на 10 лет, как бы он ни был к ней привязан, ее женское время истекало, и его взгляд обратился на ведьмовское оружие всех женщин — на молодость и привлекательность. А что касается прошлогодней эпидемии, то глупая старуха просто не смогла вылечить сына лавочника от этой напасти, возможно, она как-то и виновата, что заразились другие, растащив болезнь по городу, но наслала ее не она. Соседние владения начали страдать от этой болезни гораздо раньше, а старуха за всю жизнь не покидала наших.

— Можно подумать, что ты вообще не веришь в существование зла, — едко заметил Норман.

На что Ульрих ответил:

— Я верю в существование зла, и верю что его немало, и мне часто приходилось с ним бороться. Например, со злыми иноземными армиями, покушающимися на наши земли, или злыми коварными интриганами наших земель, или злыми грабителями… И еще много иного зла я покарал во имя Господа нашего. И я допускаю существование дьявола, но не верю, что бог, навсегда изгнавший его из мира, мог просчитаться и иногда пускать на землю его мистические силы.

— Но, дьявол может совершать на земле зло, вселяясь в людей, которые имеют свою волю в выборе церкви, заставляя их совершать зло за него — разве не так? — вставил Герард, — сумасшедшим может быть не только утративший разум от сильного нервного потрясения, им может быть и одержимый дьяволом…

— Согласен, — ответил Ульрих, — может быть. Но, не точно. А ошибаться я не хочу, не хочу покарать невинного. Это не по-божески… — высокомерно закончил он.

Наконец, Герард уступил доводам и согласился. Но, заявил:

— Хорошо, благодеяние так благодеяние. Но, все железные предметы надо будет у нее отобрать, как только она успокоится.

Остальные согласно замолчали.

Через несколько минут молчания Ральф снова задал вопрос:

— Что нам делать с баронессой?

Боненгаль поморщился и ответил:

— Я сам бы очень хотел это знать.

Как ни быстра была Эрта, как ни помогали ей ее сверхчувства безошибочно ориентироваться в лесу и в темноте, преодолеть расстояние, отделявшее ее от души, испытывающей невыразимые мучения и ужас, достаточно быстро, чтобы вовремя прекратить их, она не могла. И она не была уверена, имеет ли она на то право. В ее мире было достаточно систем, где политически были узаконены жертвоприношения живых. Иногда живые шли на это добровольно, теряя контроль над своим телом и чувствами, жаждущими жизни, только в ее последние моменты.

Иногда такую политику порождало перенаселение, иногда эпидемии, иногда важные научные разработки, для которых требовался живой материал, говорили даже, что в некоторых недоразвитых системах жертвоприношения были обусловлены верованиями, но Эрте такая политика ранее не встречалась. Возможно, сейчас Эрта находилась именно в такой системе. А возможно и такое, что сейчас совершалась мучительная смертная казнь за совершенное преступление. Убийцы не могли вмешиваться в политику звездных систем, они могли только делать там свою работу, нарушения местных законов влекли за собой серьезную ответственность по Этническому кодексу Корпуса Убийц.