Калашников Александрович: Оператор совковой лопаты

Нет, это состояние не сохранялось минутами, происходило касание стенки стенкой, а потом они учащались... и вращение угасало. Это, если верхний тазик ничем не нагружен. Стоило положить на него комок глины, как разброд и шатание резко ускоряли разрушение устойчивости процесса.

Своей функции гончарный круг не исполнял. Жаль. Идея с подшипником из водяного кессона была неплоха, если бы ещё удалось её использовать, так вообще, цены бы ей не было. Придётся, видимо, реализовывать менее революционную конструкцию, два диска на одной вертикальной оси, так, чтобы можно было нижний крутить ногой, а на верхнем работать, как на вращающемся столике. Архаизм, конечно. И сами эти диски надо лепить и обжигать. Изготовить их из дерева с его набором инструмента нелегко.

Вообще-то мальчишкой Мишка был относительно недавно. Не забыл ещё, что перочинным ножом можно сделать решительно всё. Хоть бы и бревно перепилить. Это вопрос времени и приложенных усилий. Но зачем корячиться, если есть вариант проще? А возни с ножом ему хватит и при работе с осью. А ведь ещё подшипники вырезать!

Итак, в результате упражнения в области керамики достигнуто два несомненных успеха. Рыбки отварной поел, всё разнообразие после исключительно печеной. И мочало запарил. Волокна после ошпаривания стали мягче. Не то, что совсем хорошо, но узлы стало возможно завязывать. То, что появилась кое-какая посуда - это мелочи. Нечего ему пока в неё наливать-накладывать.

Вздохнул, разулся, закатал штанины и принялся месить глину. В этот раз чуть больше кирпичей сделает. Печку надо сложить с трубой, а то неудобно горшок на костёр прилаживать да лазить к нему над открытым огнём каждый раз, опасаясь обжечься, надоело.

Зернышки из принесённых колосков и метёлок извлёк, просушил, очистил от шелухи. Потом размолол между булыжниками. Замесил тесто и испёк на кирпиче, установленном на углях. Крошечные лепёшки, диаметром с пол ладони общим числом пять на вкус оказались разными. Пять принципиально разных вариантов горечи. Мишка эти травки хорошо запомнил, чтобы больше не тратить на них времени.

Пришло время поразмышлять о делах своих бренных, о перспективах безрадостных и надежда несбыточных. Мир кругом надёжно безлюден, и бродить по нему в поисках сородичей можно долго. Это он, вероятно, проделает когда-нибудь, когда будет знать, что есть место, где ждёт его тёплый кров и, пусть скудное, но надёжное прокомление. Вот над этим и следует задуматься. О прокормлении.

Уж землянку-то выкопать он себе сможет и позднее. Начать охотиться и добывать мясо и шкуры - тоже не представляет он себе никаких проблем с этим. Кости для наконечников стрел он из последнего похода принёс. Не сказать, что они повсюду валяются, но наткнулся пару раз на недавно обглоданные скелеты. Палки для лука тоже под навесом сохнут. Не к спеху это. Растительная пища - вот с чем настоящая проблема. Насушит он ягод, малину и чернику - точно. А ещё иргу и жимолость. Орехов запасёт. Но, баловство всё это. Ему овощи требуются, и хлебное что-нибудь. То есть съедобные корешки и семена трав. И разыскивать их необходимо немедленно.

А еще необходимо поближе познакомиться с камнями. Металла у него нет, и никогда не будет. Он теперь - человек каменного века. Стало быть, обязан освоить технологии соответствующего периода. Тут хоть голову не над чем ломать. Первый шаг на пути прогресса - ручное рубило.

Пока сохнут новые керамические изделия, есть время для следующей экспедиции по окрестностям. Взял лопату, перепрыгнул через речку, да и пошел себе, поглядывая по сторонам. В принципе, местность здесь на правом берегу ничем не отличается от того, что он видел на левобережье. Однако вот и травка незнакомая. Очень похожа на картошку.

Копнул - никаких признаков клубней. Значит что-то другое. А вот рядом пучок листьев, напоминающих некое огородное растение. Однако, корешок у него тощий, на крысиный хвост похож. Или вот метёлка незнакомая. Собираем семена в горшочек. Попробуем это на вкус. Позднее. Так не спеша ложбиной между двумя пологим холмами шёл, ковыряясь в земле, и по сторонам поглядывал.

Поначалу дорога вела в гору, а потом под уклон, и вывела к заросшему тростником озеру. Панорама, открывшаяся его взору, поистине безгранична. В том смысле, что водная гладь уходит за горизонт. Прибрежные заросли заканчиваются в нескольких десятках шагов от уреза воды, а дальше, насколько хватает взора, простор, и даже волны по нему ходят. Берег топкий в низменных местах, плотен там, где продолжения холмов выдаются в водоём мысами.