Array Array - Суперфрикономика

Возможно, телевизионные передачи, транслировавшиеся в первые годы развития отрасли, поощряли преступное поведение. К примеру, героями популярного шоу «Тле Andy Griffith Show», стартовавшего в 1960 году, были дружелюбный шериф, никогда не носивший с собой оружия, и его экстравагантный и неловкий помощник по имени Барни Файф. Не исключено, что потенциальные преступники, наблюдавшие за жизнью этих двух персонажей, постепенно приходили к умозаключению о том, что полиции вообще не стоит бояться.

Как общество в целом, мы признаем, что среди нас всегда будут отщепенцы, склонные к совершению преступлений. Однако это все равно не объясняет, почему соседи Китти Дженовезе — вменяемые и хорошие люди — отказались ей помочь. Каждый из нас ежедневно является свидетелем актов альтруизма, больших и малых (иногда и мы сами совершаем добрые поступки). Так почему же никто из жителей Куинса не совершил добрый поступок в ту ночь?

Ответ на этот вопрос, скорее всего, лежит вне экономической плоскости. Да, экономисты охотно говорят о кризисах ликвидности, ценах на нефть или даже о производных ценных бумагах — но как насчет социального поведения и добрых поступков? Думают ли экономисты об этом?

На протяжении столетий ответ на этот вопрос был отрицательным. Однако примерно в то же время, когда произошло убийство Дженовезе, несколько экономистов-отступников занялись глубоким изучением этих вопросов. Главным среди них был Гэри Беккер, про которого мы уже рассказывали выше в предисловии к книге. Не желая ограничиваться вопросами оценки экономических вариантов действий людей, Беккер решил добавить в оценку чувства, лежащие в основе их решений.

Некоторые из наиболее интересных исследований Беккера были связаны с темой альтруизма. К примеру, он утверждал, что человек, преследующий исключительно личные интересы в сфере бизнеса, может проявлять альтруизм по отношению к своим близким, — однако Беккер (который все же оставался экономистом) делал оговорку, что даже в семейных отношениях альтруизм может содержать в себе стратегический элемент. Несколько лет спустя экономисты Дуг Бернхейм, Андрей Шлейфер и Ларри Саммерс смогли эмпирически подтвердить точку зрения Беккера. С помощью данных долгосрочного исследования, проводимого правительством США, они показали, что дети чаще посещают своего престарелого родителя в доме престарелых в том случае, если ожидают получения от него значительного наследства 7.

Стоп, скажете вы: может быть, дело заключается в том, что представители младшего поколения богатых семей попросту больше заботятся о своих престарелых родителях?

Это возражение имеет рациональное зерно — ив этом случае стоило бы ожидать, что если в зажиточной семье лишь один ребенок, то он будет особенно заботлив. Однако данные показывают, что если в зажиточной или богатой семье есть всего лишь один выросший ребенок, то роста числа посещений не происходит; для этого необходимы как минимум двое. А это может означать, что дети часто приезжают к родителям вследствие конкуренции между собой за родительское наследство. То, что на первый взгляд воспринимается как обычный семейный альтруизм, на самом деле может представлять собой своеобразную форму заранее уплачиваемого налога на наследство.

Правительства некоторых стран, способные внимательно следить за изменениями в мире, сделали еще один шаг вперед и юридически обязали совершеннолетних детей посещать своих престарелых пап и мам и поддерживать их другими способами. В Сингапуре, например, принят специальный закон, известный как Акт о поддержке родителей (Maintenance of Parents Act).

Тем не менее люди часто кажутся чрезвычайно альтруистичными, причем не только по отношению к своей семье. Особенно щедры американцы, которые ежегодно жертвуют различным благотворительным организациям около 300 миллиардов долларов, что составляет больше двух процентов ВВП страны 8. Вспомните хотя бы какое-нибудь недавнее землетрясение или ураган, унесшие жизни многих людей, и обратите внимание, насколько быстро группы «добрых самаритян» устремились туда, желая помочь как деньгами, так и своим временем. Но почему?

Экономисты традиционно предполагали, что типичный человек принимает рациональные решения, основанные на своих личных интересах. Так почему же этот рациональный субъект — которого принято называть Homo economicus — готов отдать часть своих с трудом заработанных денег кому-то другому: человеку, с которым он незнаком, который живет в месте с совершенно непроизносимым названием и который не может дать в ответ ничего, кроме теплой дружеской улыбки?