Александр Филатов: Тайна академика Фёдорова

Приехав в Москву, полковник первым делом позво­нил из телефона-автомата Шебуршину, условился о немедленной встрече. Смертельно уставший Фёдоров очень кратко доложил генералу результаты своей поездки и намётки плана действий. Этого было достаточно, поскольку они уже давно понимали друг друга с полуслова, а то и вообще без слов – по жесту, мимике. Председатель КГБ тоже заметил, что его подчинённый и одновременно шеф утомлён до крайности. Выслушав лаконичный доклад Фёдорова, он озабоченно покачал головой и сказал:

- Ну, вот что, Алексей Витальевич! Так дальше не пойдёт! Вижу, поездка недёшево обошлась вашему здоровью!

А ваше здоровье – ценность общегосударственного, да что там! – цивилизационного значения! В общем, мини­мум неделю – две придётся подлечиться! Никаких дел! А планы, идеи, создание филиала НИИ или специальной лаборатории одобряю целиком и полностью. Полагаю, что на ближайшей встрече с генсеком мы это решим, вынесем на Политбюро. Что же касается кандидата для поездки туда, то всё равно, Виталий, ты лучше меня никого не знаешь и не найдёшь! Вот только не знаю, хватит ли выносливости на двойную психическую нагрузку. Ну, посмотрим! Всё! Сейчас же в санаторий!

Во второй половине октября Фёдоров приехал в Калининград уже с двойными полномочиями: не только как организатор и будущий руководитель "Специальной лабора­тории № 10, Филиала НИИ МБП МЗ СССР", но ещё и в качестве ответственного за режим секретности. Обеспечи­вая почву будущих взаимоотношений с руководством областного управления КГБ, Шебуршин добился внеочеред­ного присвоения Фёдорову звания генерал-майора, так что тот теперь оказался на равных с начальником областного управления КГБ Сорокиным. Для свободы передвижения Фёдорову выделили квоту на приобретение "Запорожца" новой модели. Для прикрытия основной деятельности, под­держания контактов, имевшихся в иной реальности, и в целях возможности беспрепятственных мотивированных встреч с будущей женой Алексея Витальевича оформили преподавателем Калининградского университета.

А для жительства ему хотели было выделить квартиру в Калининграде. Но тут молодой уполномоченный Совмина и КГБ запротестовал: это привлекло бы к нему гораздо больше внимания, чем ВАЗ-2108 "Спутник" вместо "Запорожца" или ношение генеральской формы. Непременно возникли бы разговоры и пересуды, поползли бы слухи и сплетни. Кроме того, доверяя своему проверенному "крите­рию раздвоенности сознания", Алексей Витальевич прямо объяснил Шебуршину, что это не соответствовало бы его главной функции, могло бы нарушить, свести к нулю всю уже проделанную подготовительную работу. Наконец, и территориально ему удобнее пока что пожить с матерью (хотя этого и не было в прежней реальности, но здесь "крите­рий раздвоенности сознания" безмолствовал). Потом, когда корпуса НИИ – лаборатории будут закончены, станет воз­можным на его личные деньги заложить фундамент, начать строить жилой дом. Но, во-первых, не раньше, а, во-вторых, непременно на том же самом месте и только по его плану.

В заключение Фёдоров пообещал, если всё пойдёт в намеченных временных рамках, к сорокалетию Победы в Великой Отечественной войне попытаться отправить Леонида Ивановича на экскурсию в грядущее. Подбор кадров будущей лаборатории Шебуршин осуществлял самолично, учитывая как небывалую секретность работ и её специфику, так и уже хорошо известные ему особенности характера Фёдорова, стиль работы, его работоспособность и требовательность. О содержании и направлении работ создаваемой лаборатории в Калининграде и области не знал никто, не исключая ни первого секретаря обкома КПСС, ни начальника областного управления КГБ. Как и обычно в подобных случаях, была создана хорошо продуманная легенда-прикрытие и допущена столь же хорошо обдуманная "утечка информации", которая сразу погасила ненужный и опасный интерес к создаваемому учреждению и привела людей к суждению: "Только-то и всего?! И к чему это городить, если есть ОКБ "Пламя" и завод "Кристалл"? Зачем между ними нечто промежуточное? Ну, да ладно, – в Москве, наверное, не дураки сидят, знают что делают! Да и спутник этот проклятый американский над нами не зря висит!"

Прежде, чем отправить Леонида Ивановича "в экс­курсию" Фёдоров заставил того пройти строжайшее меди­цинское обследование. Председатель КГБ СССР негодовал: к чему это, зачем такие строгости?! Ну, есть у него кое– какие болезни – давление временами подскакивает, бывает, что и сердце покалывает. Но это же всё не смертельно! Фёдорову удалось мгновенно погасить возникшее было негодование: