Юрий Корчевский - Ушкуйник

Тот сверкнул глазами зло, держался, пытаясь освободить прижатую тушей коня ногу, но не получалось. А вторая нога, что к Мишке обращена была, вся в крови и правый бок у коня, в крови а из него хвостовик болта торчит. Оказывается, болт всаднику в ногу попал, пронзил её, сломав кость, и в бок лошади угодил.

— Что, добавить вернулся? Всех вас изобьем, лизоблюды московские!

— Ага, только ты этого уже не увидишь.

Мишка взмахнул топором, вонзив лезвие глубоко в грудь всаднику. Была на всаднике кольчуга, да не выдержала удара, — тяжёл топор!

Дёрнул Михаил топор за рукоять, пытаясь вытащить, да где там, застрял прочно в костях. Зато теперь можно не опасаться раненого в своём тылу. Повернулся Мишка к месту основного боя. А тут — перемены разительные, и не в пользу Кости.

Сам Костя на коне сидел, от нападавших саблей отбивался — черным Дамаском, что Мишка подарил. Рядом с ним дюжий десятник Кондрат саблей машет. А противников трое осталось, и все на конях. Известно, против конного пешему долго не продержаться.

Поднял Мишка арбалет, подошёл поближе. Пот глаза заливал. Шапку сбросил Михаил, рукавом рубахи пот утёр, прицелился. И только один из нападавших саблей взмахнул над Кондратом, как Мишка выстрелил.

Болт противнику в грудь угодил. Удар был такой силы, что всадника вышибло из седла. Мишка хотел снова зарядить арбалет, кинулся, а холщовой сумки, что висела через плечо и в которой лежали болты, нет. То ли сам обронил, то ли срезало лямку во время боя?

Положил арбалет на сани — действенное оружие не раз ему сегодня помогало, и побежал к месту схватки. На ходу поднял со снега сулицу — коротенькое копьецо, да так с разбега его в спину противника, который на лошади был, и всадил. Сулица — оружие метательное, но и так получилось неплохо.

Всадник дёрнулся, сабля из его руки выпала, и он стал клониться вперёд, на шею коня. Тут и Кондрат добавил ему саблей, окончательно сбив на землю.

— Всё!

Все противники повержены, и даже стонов раненых нет. Битва была ожесточённой — бились до смерти.

Мишка огляделся. Из оставшихся в живых — он и, как ни странно, без единой царапины. Кондрат жив, но в крови.

— Ты ранен?

— Пустое — царапины! То кровь врагов.

А вот Костя вызывал опасения. Он ещё держался в седле, но глаза были закрыты, а сам качался, как пьяный. Кондрат с Мишкой подскочили к нему, бережно стянули с седла и уложили на снег.

— Костя! Куда тебя? Где болит?

Кондрат ощупал кольчугу — цела. На левом предплечье — порез от сабли, на левом же бедре — глубокая кровоточащая рана.

Вдвоём они перенесли его в сани и уложили на мешки с соломой — всё же помягче. Кондрат ловко — видно, опыт большой — взрезал ножом штанину и перевязал рану белой холстиной, предварительно засыпав её сухим толчёным мхом. Затем он перевязал Косте руку и укрыл его медвежьей шкурой.

— Крови потерял много. Но отойдёт, жить будет!

У Мишки от сердца отлегло — всё-таки прикипел он к Косте.

Кондрат окинул взглядом место схватки — ещё несколько минут назад здесь звенели сабли, слышалось отчаянное ржание коней и возгласы: торжествующие — победителей и предсмертные — умирающих.

— Собирай оружие — да на сани. Возвращаться будем.

Мишка бросился собирать и складывать в сани сулицы, сабли, ножи, копья.

— И кольчуги снимай! — распорядился Кондрат.

Он умыл лицо снегом, вытер об себя руки и стал ловить лошадей. Набралось аж три десятка — целый табун. Взяв верёвку, он привязал к ней уздечки, чтобы кони не разбежались.

— Теперь давай сани на ход разворачивать.

А попробуй их разверни на узкой лесной дороге, да ещё и с лошадью!

Возились долго. Ветерок поднялся, поземка началась. Мишка отыскал свой тулуп и шапку, оделся. Кондрат поднял с земли свалившуюся су-лицу, бросил её на груду оружия в санях и повернулся к Мишке:

— А теперь самая тяжёлая работа нам будет — своих убитых на сани грузить. Не бросать же их в лесу непогребёнными!

Пока всех погрузили, взопрел Мишка, да и устал изрядно. За хлопотами и не заметил, как смеркаться начало.

— Ехать надо, — заключил Кондрат. — Костю в тепле согреть надо да вином тёплым напоить. Мы и так времени много потеряли. Пойду, сочту противников. Костя ведь, как в себя придёт, обязательно спросит.

Кондрат прошёлся по месту боя, считая убитых, возле некоторых останавливался и что-то разглядывал. Вернувшись, удовлетворённо кивнул.

— Много врагов положили — три десятка и ещё два сверху. Заметь — все конные и в броне. Учитывая, что наших только пятеро было — вполне неплохо, потому как пешему против конного устоять трудно — особенно если не в строю. Я, когда убитых считал, заметил, что есть погибшие от болтов арбалетных. Твоя работа?