Юрий Корчевский: Ушкуйник

— Носи, заслужил. Обувку тебе ещё справим, дай только срок. На младшего приказчика похож будешь.

Как на крыльях летел Мишка домой — так хотелось похвастаться перед дедом и бабкой обновками! Ни с кем из ребят по пути не разговаривал, боясь выронить монеты, что во рту, за щекой держал.

Долго разглядывали дед с бабкой обновы, в руках мяли. Бабушка даже прослезилась на радостях.

В один из дней, когда Аникей надолго отлучился, Мишка сам переложил тюки на полках: шёлк — к шёлку, ситец — к ситцу, атлас — к атласу. Да не просто переложил, а с учётом цвета — оттенки одного цвета к одному месту снёс. Так и покупателю удобно, и купцу. Раньше все тюки и рулоны вперемешку лежали.

Явившийся под вечер Аникей удивился.

— Это кто же в моей лавке так похозяйничал?

— Подумал я, — сказал Мишка, — что лучше один материал в одно место сложить, другой — в другое, кучкой. И нам сподручно, и покупателю товар видно.

Аникей хмыкнул, удивлённый, походил у стеллажей.

— Ладно, пусть полежит покамест, а там видно будет.

Нововведение прижилось. Да и опыта паренёк уже немного набрался. Явится покупательница, а Мишка сразу к ней:

— Чего изволите? У нас весь товар отменный, заморский.

И сразу рулоны раскатывает. Слова словами, а перед яркой да красивой тканью ни одна женщина не устоит, хоть немного, но купит.

Смотрел на него Аникей и дивился:

— И откуда ты такой взялся? Прямо купец прирождённый! А года возьмёшь, взматереешь, так и меня обскачешь!

Через месяц Аникей лавку пораньше закрыл.

— Пойдём-ка со мной.

И с Мишкой — на торг, что в центре был, на площади. Не торжище, конечно, как в Нижнем Новгороде или Пскове, но свои ряды есть — мясной, рыбный, оружейный…

Купец подвёл Мишку к сапожникам.

— А есть ли у вас сапожки короткие лёгкие для юноши?

Мишка аж расцвёл. Никто его так раньше не называл.

Перемерили несколько пар, пока не подобрали по ноге — красной кожи, мягкие, на подошве из толстой свиной кожи. Поторговавшись, — какой базар без торга? — купец скинул цену, да и купил.

— Носи, помощник, заслужил. Я слово купеческое давал, стало быть, исполнить должен. И ты себе на носу заруби: коли слово дал — держи! Кровь из носа — держи! Тогда люди тебе верить будут и уважать тебя станут. И под слово твоё и товар тебе в долг дать могут али другое чего. Понял ли?

— Понял, дядя Аникей.

С приходом Мишки у купца дела пошли веселей. Подвёл парень итоги за один месяц, за другой — выросла прибыль-то.

А через два месяца купец сказал озабоченно:

— За товаром ехать надо, пока тепло и реки полноводны. Подсобки-то уже пустые, сам видишь — весь товар в лавке выложен. Ежели один в лавке останешься, сдюжишь ли?

— Цены знаю, отмерять могу, счёту обучен. Справлюсь, дядя Аникей.

— Боязно. Вишь — Бог детей нам не дал, супружница здоровьем слаба, ей бы с домашним хозяйством справиться, а в лавке и опереться не на кого, окромя тебя.

— Я не подведу, дядя Аникей.

— Не кажи гоп, пока не перепрыгнешь! Увидим по осени. Я ведь не в соседнюю деревню еду — аж в Псков. Хорошо, если с ветром повезёт — попутный будет. На ушкуе-то против течения идти придётся, за вёслами попотеть. Да пока товар скуплю, да пока назад… Раньше чем через месяц, а то и поболе, не возвернусь. Выдюжишь?

— Спать-есть не буду, а не подведу.

— Ну — дай-то Бог.

Через несколько дней купец уехал, дав парню кучу наставлений. В общем-то Мишка и сам знал, что делать — освоился уже в лавке. Однако слушал Аникея со всем вниманием. Он — главный в лавке, хозяин!

Мишка из кожи вон лез, стараясь угодить каждому покупателю. Хоть пару пуговиц продать, но только не отпустить без покупки. Когда покупателей не было — в лавке убирался, пыль протирал, мелкий товар повыгоднее на прилавке раскладывал.

За хлопотами время летело, и Мишка с сожалением отметил, что лавка почти опустела — кончался товар. Когда уж Аникей явится?

Но пришёл день — распахнулась дверь, и на пороге появился весёлый, слегка пьяненький, загорелый купец.

— Ну, здравствуй, Михаил!

Обвёл взглядом полки и глаза вытаращил.

— А где товар-то?

— Продал, дядя Аникей!

— Не может быть! — не веря глазам своим, купец заглянул в опустевшую подсобку. — Хм! Ну, тогда вот что. Давай сначала телегу с товаром разгрузим, а уж потом считать будем.

Они перетаскали баулы, рулоны и тюки в лавку и сложили кучей посередине. Купец уселся за прилавок и начал по вощёным дощечкам сверять. Потом деньги пересчитал. Всё сошлось до полушки.