Владимир Руга - Гибель «Демократии»

– Мы из… – начал было отвечать высокий, сунув руку во внутренний карман пиджака, но был прерван грохотом мощного взрыва. Петр невольно оглянулся, потом, зачарованный увиденным, опустил руки и двинулся к краю площадки, обойдя оказавшегося перед ним человека в военной форме. Впрочем, тот не обратил на передвижения задержанного ни малейшего внимания, буквально застыв с открытым ртом в удивлении от вида происходившего в бухте.

Там над линкором «Демократия» высоко в небо взметнулся столб черного дыма. Присмотревшись, Шувалов понял, что дым валил прямо из палубы между первой и второй башней. Носовая надстройка и мачта, ранее находившиеся на этом месте, просто исчезли. Парадный строй рассыпался – белые фигурки беспорядочно метались по палубе. Возле корабля в воде виднелись черные точки – вероятно, кого-то из экипажа взрывом сбросило в воду.

– Чего застыл?! – услышал Петр и ощутил толчок в плечо. – Давай, фотографируй!

– Я не умею, – ответил он, не поворачивая головы.

– Тогда дай мне, – сказал высокий и вырвал у поручика фотоаппарат.

Поколдовав над ним, мужчина принялся сосредоточенно делать снимки терпевшего катастрофу линкора. В момент очередного щелчка затвора камеры в недрах корабля приглушенно грохнул новый, менее сильный взрыв, тут же следом еще один. Словно в ответ, оркестр на «Демократии» грянул марш «Гибель „Варяга»». Суета на пагубе упорядочилась: часть белых фигурок целенаправленно устремилась к очагу пожара, протягивая ниточки пожарных шлангов; остальные, не принимавшие участия в борьбе с огнем, выстроились недалеко от оркестра.

Движение началось по всей эскадре. На линкорах «Воля» и «Свободная Россия» задымили трубы: разводили пары, готовясь сниматься с якорей. К ним спешили портовые буксиры, чтобы помочь исполинам поскорее уйти от опасного места. Всех подгоняла мысль о том, что если сдетони-рует боезапас на других линкорах, половина города превратится в руины. Несколько других вспомогательных судов, посылая струи воды из брандспойтов в основание дымового столба, осторожно приближались к «Демократии». Для спасения оказавшихся за бортом людей подплывали баркасы и катера с других кораблей.

Высокий прекратил снимать – в фотоаппарате закончилась пленка. Теперь он просто завороженно следил за происходившим на линкоре, сжимая «кодак» побелевшими от напряжения руками. Его товарищ в военной форме крестился после каждого нового взрыва (их произошло уже более десятка) и произносил скороговоркой: «Пресвятая Богородица, Святой Николай Угодник, спасите братцев-матросиков!» Шувалов застыл в оцепенении, словно во сне, когда хочется бежать, а ты не в силах сделать ни единого шага. Ему было хорошо видно, как огромный корабль, заметно просевший носовой частью в воду, постепенно кренился на правый борт.

Оркестр умолк – скорее всего, музыкантам стало трудно стоять на наклонной палубе. Еще несколько минут, и на корме снова началось мельтешение белых фигурок. В три цепочки они стали спускаться по шторм-трапам, заполняя подходившие к самому борту шлюпки. Часть матросов просто прыгали в воду и плыли к снующим поблизости катерам.

Но вот раздался еще один взрыв, почти сравнимый по силе с первым. Линкор вздрогнул, стал еще быстрее погружаться носом, одновременно задирая корму, так что на солнце блеснули бронзовые винты. Люди закричали, скатываясь вниз по вставшей дыбом палубе. Когда под водой скрылись первая и вторая башни, со страшным грохотом рухнула дымовая труба. На ее месте, заглушая вопли моряков, взвился шипящий столб пара. Заваливаясь по-прежнему на правый борт, огромный корабль рванулся в глубину, но вдруг остановился, словно наткнувшись на препятствие.

Несколько мгновений линкор продолжал оставаться в полузатопленном положении, потом кормовая часть быстро пошла под воду. Наконец чмокнул огромный воздушный пузырь, и на глади бухты осталась косо торчать верхняя часть кормовой мачты, облепленная мокрыми флагами расцвечивания. Рядом с ней расплывалось большое нефтяное пятно, в котором барахтались люди. К нему осторожно подходили катера и баркасы, разбежавшиеся в стороны в момент погружения «Демократии».

Шувалов щелкнул крышкой часов. Они показали, что катастрофа длилась чуть более двадцати минут. Мужчины, стоявшие рядом, мигом среагировали на его движение. Петр ощутил, как под лопатку опять уперлось дуло нагана. Перед глазами поручика мелькнула синяя коленкоровая обложка удостоверения. Показав документ, высокий процедил сквозь зубы: