Юрий Валин - Выйти из боя

— Нет. Ничего я не улавливаю, — решительно отрезала Катрин.

— И не надо, — Александр Александрович одобрительно кивнул. — Времени у нас мало. Имеют значение лишь ваши биометрические данные и личный опыт перемещения. Мы ничего не можем у вас требовать. Я не случайно встречаюсь с вами на нейтральной территории. Вы, естественно, знаете, что человека, ушедшего за Границу, невозможно контролировать. Я не государственную границу имею в виду, — Александр Александрович кивнул на стеклянную загородку с маячившими за ней зелеными фуражками. — Нам нужна помощь. Экстренная, чего уж там скрывать. Предлагаем вам краткую командировку — два, от силы три дня. Вы больше не имеете отношения к этой стране. У вас, Катя, достаточно денег, чтобы достойно существовать на новой родине. Вы молоды, хороши собой, и так далее. И все-таки нам нужна помощь. Всего два-три дня, я повторяю.

— А вы случайно не спятили? — сухо осведомилась Катрин.

Александр Александрович невесело улыбнулся:

— Знаете, Катя, вы далеко не первая, кто задает мне этот вопрос. Поверьте, последние три года наш отдел работает над сомнительным и действительно трудновыполнимым проектом. На данный момент финансирование практически остановлено. Собственно, проект как таковой никогда и не получал денег. Мы здесь дураки, Екатерина Григорьевна, вполне могу с вам согласиться. И все же, если остается хоть один шанс, мы попробуем.

— Знамя вам в руки, — Катрин пожала плечами, — я-то здесь при чем?

— Ни при чем, Екатерина Григорьевна. Бывшей родине нужна ваша помощь. Бывает Родина бывшей? Как думаете, Катя?

Девушка помолчала и неохотно ответила:

— Насчет Родины — черт его знает. Ничего у меня здесь не осталось, Александр Александрович. Разве что — могилы. Извините, наверное, вы меня с кем-то спутали. Я плохая патриотка.

— Собственно, Родина это и есть могилы предков. Но я не собираюсь вас уговаривать. На фотографии вы не выглядели такой красивой. Наверное, мы действительно обратились не по адресу.

У Катрин дернулись губы.

— При чем здесь красота? Раз уж начали, извольте договорить до конца. Или дальнейшее потребует подписки о неразглашении на семи листах и статуса «невыездной» на ближайшие двадцать пять лет?

— Помилуйте, Катя, какие секреты?! Информация, конечно, служебная, но вам даже «Московский комсомолец» не поверит. А Запад такими проблемами в принципе не интересуется.

— Что-то вы меня пугаете. До посадки осталось пять минут.

Александр Александрович вздохнул.

— Как бы сформулировать покороче… Катя, вам дата 22 июня 1941 года о чем-нибудь говорит?

— Война началась. Великая Отечественная, — автоматически ответила Катрин и побледнела под своим нездешним желтым загаром: — Да вы с ума сошли!

— Вы это уже говорили, — вежливо кивнул Александр Александрович. — Нам нужен связной. Срочно нужен. У нас произошел сбой. Да вы не волнуйтесь, всего два дня, и вы будете действовать достаточно далеко от места сражений. Не тыл, конечно, но и непосредственный риск невысок.

— У вас в ГРУ медкомиссию проходят? У вас, Александр Александрович, как с головой? Война давно кончилась. Зачем туда лезть? Я что, совсем на идиотку похожа? Или вы, как мальчишки, все в войнушку играете?

— Вы, Екатерина Григорьевна, на идиотку не похожи. Но и нас за психов не держите. Шанс есть, и мы его используем. Пусть и без вас. Идите, ваш рейс уже на посадку высветили.

Катрин встала, подхватила рюкзак.

— Ну, не знаю… Успеха вам нужно пожелать, наверное. Совсем вы отмороженные, уж простите за прямоту. Вы действительно на мое согласие рассчитывали? Да какие же у меня причины лезть в ту древнюю бойню?

— Никаких, — сухо согласился мужчина, глядя снизу вверх. Глаза у него были красные, должно быть, с недосыпу. — У вас нет ни малейших причин встревать. Четверть миллиона мы вам обещать не можем. Честно говоря, даже месячный оклад сержанта-контрактника и «боевые» на два Дня нам выделили с трудом. В валюте сумму называть не буду — смешно. Нет у вас причин даже говорить с нами. Разве что ваш прадедушка — Григорий Павлович, погибший в сентябре сорок первого под Харьковом. Из вашей семьи погибли четверо, Екатерина Григорьевна. Но это Действительно очень старая история. Счастливого пути.

Катрин секунду постояла, поморщилась.

— Вы мне билет компенсируете?

— На экономкласс добро дали, — без улыбки кивнул Александр Александрович.

— Рассказывайте, — девушка в сердцах шмякнула рюкзачок на стул.