Фидель Кастро История меня оправдает

Если этот процесс, как вы говорили, является самым важным из всех, которые довелось рассматривать суду со дня основания республики, то мои слова здесь, может быть, и не будут услышаны в результате заговора молчания, организованного диктатурой вокруг меня. Но к тому, что вы будете делать, в будущем еще много раз вернутся. Вы думаете, что вы сейчас судите обвиняемого, но вы в свою очередь будете судимы не один, а много раз... столько, сколько в будущем настоящее будет подвергаться уничтожающей критике. И тогда то, что я скажу здесь, будет повторено много раз,и не потому, что это сказал я, а потому, что вопрос о правосудии – это вечный вопрос, и вопреки мнению юрисконсультов и теоретиков народ глубоко понимает его. У народа простая, но непоколебимая логика, очищенная от всегоабсурдного и противоречивого, и если уж кто-либо ненавидит всей душой привилегии и неравенство, так это кубинский народ. Он знает, что правосудие изображается в виде девы, держащей в руках весы и меч. Если же народ увидит, как она трусливо склоняется перед одними и гневно размахивает оружием против других, он решит, что эта женщина – проститутка с кинжалом в руке. Моя логика – это простая логика народа.

Я расскажу вам одну историю. Дело происходило в одной республике; она имела свою конституцию, свои законы, свои свободы, президента, конгресс, суды; все могли объединяться, собираться, свободно говорить и писать. Правда, правительство не удовлетворяло народ, но народ мог заменить его, и до этого момента оставались считанные дни. В стране существовало уважаемое и соблюдаемое общественное мнение, и все проблемы, имевшие общий интерес, свободно обсуждались. Существовали политические партии, радиочасы для политических выступлений, полемические телевизионные программы, общественные акты. В народе бурлил энтузиазм. Этот народ много страдал, и если он и не был счастлив, то он хотел быть счастливым и имел на это право. Его обманывали много раз, и он смотрел на прошлое с подлинным ужасом. Он слепо верил, что прошлое больше не повторится; он гордился своей любовью к свободе и жил верой, что эта любовь будет уважаться как святыня. Он ощущал благородную уверенность в том, что никто не осмелится совершить преступления, покусившись на его демократические институты. Он стремился к изменениям, к улучшению жизни, к прогрессу, и он считал, что все это не за горами. Все надежды его были в будущем.

Бедный народ! Однажды утром граждане проснулись потрясенные. Под покровом ночи, пока народ спал, тени прошлого устроили заговор, и, когда он проснулся, его связали по рукам и ногам, ему сдавили горло. Это были знакомые кубинцам когти. Народу были знакомы эти пасти, эти косари смерти, эти сапоги... Нет, это не было кашмаром, это была печальная и страшная действительность: человек по имени Фульхенсио Батиста только что совершил ужасное преступление, которого никто не ожидал.

Случилось так, что один скромный гражданин той страны, хотевший верить в законы республики и в неподкупность ее судей, которых он видел много раз, искал Кодекс социальной защиты для того, чтобы узнать какие наказания устанавливает общество автору подобного факта и узнал следующее:

«Всякий, кто совершил насильственным путем какое-либо деяние направленное непосредственно на изменение, полностью или частично, Конституции Государства или установленную форму правления, подлежит лишению свободы сроком от 6 до 10 лет».

«Всякий, кто без законных полномочий и без приказа правительства возьмет на себя командование войсками, крепостями, военными постами, населенными пунктами, военными самолетами или судами, подлежит лишению свободы на срок от 5 до 10 лет.

Такому же наказанию подвергнется тот, кто узурпирует выполнение функции, которая, согласно конституции, принадлежит одной из государственных властей».

Не сказав никому ни слова, скодексом в одной руке и бумагами в другой, этот гражданин явился в старый особняк в столице, где работал компетентный суд, который был обязан возбудить дело и наказать ответственных за такие действия. Он представил письменное заявление, разоблачая совершенные преступления и прося для Фульхенсио Батисты и его семнадцати соучастников лишения свободы на срок в 108 лет, как было предусмотрено Кодексом социальной защиты, и с учетом всех отягчающих обстоятельств: рецидив, вероломство, ночное время действий.

Шли дни и месяцы. Какое разочарование! Обвиняемого не трогали, он разъезжал по республике как хозяин, его почтительно называли господином и генералом, он смещал и назначал судей, и, более того, в день открытия суда преступник восседал на почетном месте, среди величественных и почтенных патриархов нашей юстиции.