Анатолий Спесивцев - Флибустьеры Чёрного моря

Затем они решили сменить игру. Лошади остановились, и его попросили встать на ноги. Не словами, а меткими, очень болезненными, но также не наносящими серьёзных травм, ударами нагаек. Он сильно пожалел, что снял полушубок, но сделанного назад не вернёшь. (Или, учитывая фантастичность ситуации?..)

Вы пробовали встать с привязанными к телу руками с земли? Не такое уж это лёгкое дело. Особенно, если вас сдёргивают обратно на землю, под совершенно жеребячий хохот, как только у что-то начнёт получаться. Один Бог знает, сколько продолжалось это развлечение, но и оно степнякам наскучило. Аркадия подняли на ноги, набросив на него ещё один аркан. Если первый сжимал его в районе талии, то второй захватил тело и руки выше локтей, на груди. Третий кочевник продолжал подбадривать попаданца нагайкой.

Следующим пунктом развлечения стало испытание Аркадия на разрыв. Один скот на лошади тащил его влево, другой — вправо. Вообще-то, так вполне можно разорвать человека пополам. Не двумя мини-лошадками, но и они удавить человека могут без труда. Сволочи, сидевшие на лошадках, об этом прекрасно знали и действовали осторожно. Живой пленник стоил денег, которых у нищих пастухов не было.

Махавший нагайкой, видимо, решил, что на его долю развлечений достаётся меньше, чем надо, что-то своим друзьям скомандовал. Они опять дружно загоготали и прекратили тащить его в разные стороны, ограничиваясь теперь удержанием пленника в стоящем, но беспомощном состоянии. И тогда Аркадий очнулся. От того, что третий, соскочив с лошади, начал щупать его зад. Даже в бессознательном состоянии он сразу сообразил, что ему уготовано. Только изменить что-либо теперь ему было затруднительно.

Мысли забегали как пришпоренные, ища выход из унизительнейшего положения. Но всадники твёрдо держали арканы, начисто блокируя даже тень шанса на освобождение. Половой разбойник, тем временем, вышел из-за спины и, откровенно издевательски скаля зубы, что-то произнёс. Ростом он был Аркадию (зазор между землёй и темечком ровно 191 см) по подбородок, широкоплеч, гнилозуб, немыт и жутко вонюч. Поиграв с пленником в гляделки, татарин полапал красивый, усеянный бляшками ремень, поцокал довольно, но расстегнуть сразу не смог. Озадаченно сделал шаг назад, рассматривая его. Чем Аркадий и воспользовался. Дикари, вероятно, не имели представления о возможности нанесения убойного удара ногой. Аркадий вложил в удар все сохранившиеся силы, злость и отчаянье, попав носком кроссовки в самое уязвимое для мужчины место.

Тот даже закричать не смог, молча склонился, теряя сознание от боли, инстинктивно схватившись руками за место ушиба. Аркадий от души добавил носком другой ноги в удачно подставленную челюсть. Послышавшийся хруст прозвучал для него приятной музыкой.

"Этот ублюдок уже не только желать кого-нибудь не сможет, вряд ли вообще встанет. Хрустнула, вроде бы, шея, а не челюсть. По крайней мере, хочется так думать. Приятно, что с собой на тот свет хоть одного смог захватить. Жаль, не очухался раньше".

Пистолет он выронил ещё на том курганчике, а двое других дикарей его к себе вплотную не подпустят, никаких шансов победить или убежать у него нет. Иллюзий о возможности одолеть врагов он не питал. Поэтому неожиданное ослабление натажения слева и, тут же, справа стало для него приятнейшей неожиданностью. Негодяй справа опрокинулся спиной на круп собственной лошади с торчащей из груди стрелой, оперённой серыми перьями. Другой из седла выпал и ещё дёргался, стуча по земле ногами. Аркадию приходилось видеть агонию, и это была она, родимая. Удивительно, но лошадь от умирающегося хозяина не драпанула. Нетрудно было догадаться, что и его сразил не инфаркт миокарда. Аркадий покрутил головой, ища спасителя.

"Стрелы сами по себе не летают, их человеческая рука выпустить должна. Или, там, эльфийская, если в мир фэнтези попал".

Искать долго не пришлось. Возникнув будто из пустоты, из воздуха (лёжа же из лука стрелять нельзя! Или всё-таки можно?), к нему подходил здоровенный казарлюга. В вышиванке, выглядывавшей из-под какого-то грязно-зелёного жупана, стиранных явно не в этом году, не менее грязных шароварах, сапогах, не обнаруживавших знакомства с сапожной щёткой, с оселедцем и длинными, свисающими до груди усами. В руке он держал небольшой лук, хотя из-за пояса торчала рукоять пистолета. Старинного, естественно. Ещё два пистолета виднелись у казака на бёдрах, в кобурах непривычного вида. Разница с картинными запорожцами была не только в чистоте одежды, но и в степени бритости, как лица, так и головы. Их покрывала модная в двадцать первом веке щетина. Судя по её пегости, казак был уже далеко не мальчик. Рассмотреть количество морщин на дублёной коричневой коже при слепящем глаза солнце было невозможно. Не говоря о бессмысленности такого дела — рассматривания морщин у мужика. По степени сомнительности внешнего вида сгинувшие татары выглядели, по сравнению с их убийцей, сущими младенцами.