Сэй Алек: Нихт капитулирен!

— Ба, вы становитесь сентиментальным, штурмгауптфюрер? — Гейдрих усмехнулся. — Пускай об этом голова болит у «Аненербе». Недели не пройдет, как они наложат на него свои лапы.

— Значит решил, что шествие факельщиков – это парад педерастов? — Франц Вильгельм Канарис хохотнул. — Непременно надо сообщить Гиммлеру, за кого в будущем приняли бы бравых эсэсовцев, хотя рейхсфюрер, боюсь, не оценит.

Ансельм Борг ухмыльнулся, представив лицо руководителя СС после получения такой новости.

— Ну-с, что еще удалось выяснить? — шеф Абвера продолжил быстро просматривать протокол допроса Карла Геббельса. — Прямо какой-то набор из незнания и склероза, честное слово. Так, в следующем году мы разделим Польшу с Советами, а перед этим окончательно оккупируем Чехословакию? Ну, для меня это не новость… Хм, страны Бенилюкса это понятно, не пробивать же линию Мажино лбом, а в Норвегии и Дании мы что забыли? Франция… За месяц или чуть больше? Резво, резво… О! «С англичанами мы воевали на море и в воздухе, и еще – в северной Африке, но победить не смогли. А 22 июня 1941-го года, рано утром, Германия напала на Советский Союз. Зимой этого же года наши войска вышли к Москве, но взять ее не смогли. Потом, кажется в 1942-м, была катастрофа под Сталинградом, и 8 мая 1945-го Берлин был взят, а Германия капитулировала. Англичане и американцы, высадившиеся в Нормандии в 1944-м, кажется, месяц не помню, оккупировали западную, а русские – восточную Германию». Чертовски подробно!

— Ну, господин адмирал, мальчик ведь и не планировал стать историком, — пожал плечами фрегаттенкапитан Борг.

— Да, я видел, — Канарис невесело усмехнулся. — Единственное что радует – и в той Германии молодежь совсем не прочь связать свою судьбу с флотом. Пускай и торговым.

На филологическом факультете Университета Фридриха Вильгельма III – одного из старейших университетов Германии, было тихо. Разбежались уже по домам неугомонные студенты, разошлись закончившие рабочий день аспиранты и преподаватели. Погас свет в аудиториях и кабинетах, коридорах и хранилищах, и лишь в одной из лабораторий, где преподаватели от Аненербе работали со старинными текстами, сейчас находился пожилой мужчина, напряженно вглядывающийся в лежащий перед ним черный продолговатый брусок, размером меньше ладони.

«И почему во времена моей юности не было синематографа? Особенно такого? — Вилигут задумчиво наблюдал за тем, что происходило на маленьком экране «рации». Из динамиков прибора раздавались страстные стоны и вскрики: «Йесс! Аххх… Даст ис фантастишш!»

Действительно ведь, фантастика, — невесело усмехнулся про себя человек, носящий прозвище «Распутин Гитлера». — Тут ночей не спишь, изучаешь старинные манускрипты, рунические тексты расшифровываешь, экспедиции во все концы света посылаешь – только бы в тайны грядущего проникнуть. А оно, грядущее это, берет, и сваливается тебе прямо на голову, в образе молодого и симпатичного парня, эталона нордической расы просто. Немецкий его, правда, довольно своеобразен: поди пойми, что плеер, это патефон, а байк – банальный велосипед. Однако, ничто не стоит на месте, любой язык меняется. А то, что в сторону английского меняется, так в наших руках теперь все это исправить».

Утешив себя подобным образом, Вилигут вновь поглядел на изображение.

«Довели Рейх до непотребства. Вместо солдат парады устраивают гомосексуалисты, молодежь, вместо учебы смотрит такие вот, с позволения, фильмы. Нет, я не ханжа, все это естественно и в человеческой природе, но где тут сюжет? Принято в будущем откровенные сцены так показывать – сколько угодно. Даже полезно где-то. Но ведь составлять из одних только таких сцен целый фильм, это значит его полностью обесценить. Синематограф, это искусство, все же».

Старый эзотерик еще не знал, что благодаря Голливуду, кино уже давно перешло из разряда предметов духовного плана, в разряд товаров потребления.

«Какое бесстыдство, какой порок, — думал Вилигут, глядя, как муж с сантехником одновременно пользуют жену первого. — Непременно надобно будет сегодня заглянуть в бордель».

Сегодня Карла приковывать не стали, хотя допросная была все та же. Впрочем, и народу среди допрашивающих, прибавилось – кроме знакомых уже ему фон Рока, Борга и Вилигута появились еще двое. Один, в форме оберштурмфюрера СС, скучал в углу, казалось бы даже не замечая происходящего. Второй, довольно молодой мужчина в гражданском костюме, представился как Конрад Цузе [7] Цузе Конрад – немецкий инженер, пионер компьютеростроения. Наиболее известен как создатель первого действительно работающего программируемого компьютера (1942) и первого языка программирования Планкалкюль. и даже энергично пожал Карлу руку.