Сэй Алек: Нихт капитулирен!

— Так, — Гитлер хитро улыбнулся, — что вы скажете, если НСДАП направит вас на учебу в Кригсмарине? Если удастся возвратить вас в ваше время, полученные во время учебы познания будут весьма полезны при поступлении, не так ли?

Карл онемел.

— Ну же, герр Геббельс, — рейхсканцлер продолжал улыбаться. — Что скажете?

Карл-Вильгельм Геббельс заставил себя подняться и произнес:

— Мой фюрер, я патриот своей страны и счастлив буду служить Германии при… Любой власти. Но… Доводили ли до вас мои показания про «Энигму»? К 1943-му я буду покойником, в надводном или подводном флоте служи.

— Довели, — улыбка не сходила с губ фюрера. — А вы не подумали, что герр… Как его?.. Цузе может усовершенствовать «Энигму» своими методами, а в… "компах" кроме него никто… Как вы это называете?

— Не шарит, — мрачно ответил Карл. — Не думал.

Адольф Гитлер поднялся, показывая, что аудиенция закончена.

— Привыкайте думать. Через две недели – столько я дал нашим специалистам – вы отправитесь в Киль. Вам гипнотически внушат, что у вас амнезия. А если что-то потребуется, гипнотически же и спросят.

— Но…

— Зачем? Подумайте.

Карл замолк, едва не упал обратно в кресло, но удержался за счет рук на столешнице, и опустил глаза.

— Понимаю, герр канц… Рейхсканцлер.

— И что бы это такое могло быть? — задумчиво произнес капитан Альфред Ритшер, вертя в руках запечатанный конверт, надпись на котором гласила: «А. Ритшеру. Лично. Секретно».

Бывалый полярник в своей жизни повидал всякого – и красочные переливы северного сияния, и сверкающие в арктическом солнце, ярком, но не согревающем, айсберги, похожие на огромные сахарные головы, и обжигающие серые валы штормов Ледовитого океана, и даже Северный полюс он видел неоднократно. А вот того, чтобы секретные приказы привозили на грузовике, да еще загруженном, видеть ему еще не доводилось.

Нет, ничего такого уж экстраординарного в доставке оборудования, пусть и секретного, на экспедиционное судно, не было. Ничего странного не было и в том, что к оному оборудованию прилагался приказ или инструкция. Странным было отсутствие вооруженного сопровождения у такого груза, а еще более странным – звание водителя. Что, интересно, могли прислать на «Швабеланд» такого, что баранку вынужден крутить аж целый штурмбанфюрер?

— Вам известно содержимое пакета, герр?.. — поинтересовался Ритшер у курьера.

Эта история с экспедицией в Антарктиду с каждым днем пахла все более и более мерзко, и теперь, за какие-то две недели до ее начала, новые сюрпризы были нужны капитану, как собаке пятая нога.

— Ран. Отто Ран, — изволил представиться штурмбанфюрер. — В общих чертах – да.

Альфред кивнул, принял к сведению, мол, и распечатал, наконец, конверт.

— Занятные вещи пишет рейхсфюрер, надо сказать, — произнес он, ознакомившись с содержимым пакета. — Хотел бы я разделять его уверенность в существовании этих «горячих подземных рек» и «геотермальных оазисов» – слово-то какое, а? Ладно, подгоняйте эти ваши «противолодочные градусники» на разгрузку, а я пока распоряжусь подготовить вам кубрик. За вещами куда посылать?

— Да, собственно, никуда, — белозубо улыбнулся Ран. — Я еще после Испании чемоданы не успел разобрать, они в машине.

— Да? — Ритшер скептически оглядел зимнюю униформу эсэсовца. — Тогда дам вам пару советов, если позволите. Во-первых, хорошенько отдохните эти последние перед отплытием дни. А во-вторых, советую озаботиться приобретением очень теплой одежды. В Антарктиде, знаете ли, несколько прохладнее, чем в Испании. Порт мы покидаем семнадцатого числа, отставших и опоздавших не ждем.

— Слушай, а ты вот прям так-таки совсем ничего не помнишь? — морской кадет Отто Вермаут, сосед Карла по кубрику, с интересом глядел на новичка. — Как же ты учиться станешь-то?

Молодой человек тяжело вздохнул. В конце концов, не каждый день можно встретить парня его возраста с полной потерей памяти.

— Я про свою жизнь ничего не помню, — пояснил Геббельс. — А знания и навыки у меня остались. Просто я не знаю, что на самом деле знаю.

Объяснение было путанное, но лучшего предоставить молодой человек не смог.

— Это как? — не понял Отто.

— Ну, как тебе объяснить… Вот ты теорему Пифагора знаешь?