Вадим Полищук - Зенитчик

Какая все-таки удивительная тварь – человек, к любым условиям приспособится. Еще час назад вполне успешный и обеспеченный человек ехал в Европу, а сейчас он сидит в одних штанах и футболке, без денег, без документов, да еще и перед накатывающимся валом немецкого вторжения. В том, что это 22 июня 1941 года никаких сомнений не было, если только я не стал жертвой теракта или железнодорожной катастрофы и сейчас лежу в реанимации какой-нибудь белорусской больницы с лошадиной дозой наркоты в организме. Ладно, будем действовать исходя из того, что все это не наркотические глюки, а реально происходящие события.

Присмотревшись и несколько разобравшись в происходящем, с удивлением понял, что подполковник собирается направить уцелевших на юго-запад в сторону Бреста. Ну да, это ты такой умный и все знаешь, а у него свои резоны. Ох, не стоит лезть не в свое дело, но смотреть на отправляемых прямо в объятия вермахта женщин и детей было выше моих сил. Поднялся с насыпи и пошел к подполковнику.

— Извините, товарищ подполковник…

По крайней мере, с обращением "товарищ" проблем нет, сказывается советская закалка.

— Военинженер первого ранга, — поправил меня "подполковник".

Пробежал по мне глазами, распознал штатского и добавил.

— Что Вы хотели?

— Почему Вы направляете людей в сторону Бреста, ведь совсем недавно мы проехали достаточно крупную станцию, там нам могут оказать помощь.

Командир снизошел до объяснений.

— Недавно, это на поезде, а так до Ивацевичей километров пятнадцать. С таким табором раньше чем через шесть часов вы туда не доберетесь. А в сторону Бреста, следующая станция совсем рядом.

— Мы совсем недавно пересекли дорогу, ведущую в Минск. Идти по ней легче, чем вдоль насыпи и есть возможность поймать попутный автотранспорт. К тому же из Ивацевичей можно уехать по железной дороге, а с той станции в ближайшее время поезда ходить не будут.

Киваю на уничтоженный взрывом паровоз, искореженные рельсы и воронку в насыпи. Военинженер находит контраргумент.

— Оттуда можно добраться до Бреста.

— Это вам надо в Брест. Нас бомбили немецкие самолеты и не исключено, что сейчас на границе идет бой. А вы хотите тащить женщин и детей в зону боевых действий? Навстречу новым налетам?

Кажется дошло, после секундного размышления военный инженер первого ранга кивает и отдает команду.

— Всем гражданским идти в сторону Минска!

Несколько голосов дублируют команду, начинается шевеление, первые пешеходы потянулись на северо-восток. Мне тоже пора.

— Ни пуха, ни пера вам, товарищ военинженер.

— И вам…

— Инженер я, — представляюсь военному, — в командировку ехал.

— Понятно, — кивает военный, — и вам удачи.

Впереди меня идет женщина в летнем платье с двумя детьми, из вещей только женская сумка. Мальчику лет пять, и он идет сам, второго ребенка, похоже, девочку женщина несет на руках. Вижу как ей тяжело, поэтому догоняю и предлагаю помочь. Вижу внутреннюю борьбу в глазах женщины, но ребенка она мне отдает, это действительно девочка, ей около двух лет. Понимаю, я бы и сам засомневался, отдавать ли ребенка лысому, грязному громиле, возвышающемуся над ней на целую голову. Девочка весит килограмм десять, но длительное отсутствие серьезных физических нагрузок начинает быстро сказываться. Да и мальчик вскоре устает. Останавливаемся отдохнуть, мимо нас проезжают четыре телеги, сопровождаемые тремя командирами. У всех троих наганы в кобуре, знал инженер, кого посылать к местным куркулям.

— Скоро выйдем на дорогу, там легче будет, — пытаюсь ободрить ее.

— Пойдемте, — поднимается женщина.

Несмотря на сложившиеся обстоятельства, держится она хорошо. Вскоре действительно выходим на дорогу, ведущую в Ивацевичи, скорость немного возрастает, убаюканная девочка засыпает у меня на руках. Постепенно разговорились. Женщина представилась Верой Мефодьевной., землячкой из Ленинграда. Ехала с детьми к мужу, которого недавно перевели в Брест, к новому месту службы. Мальчика зовут Сашей, девочку Людмилой. Придерживаюсь своей легенды инженера, ехавшего в командировку. Опасаюсь засыпаться на незнании тогдашних реалий, но женщина больше озабочена судьбой мужа. На вопрос, уж не в гарнизоне ли Брестской крепости служит ее любимый капитан, получаю положительный ответ. Вряд ли она когда-либо вновь его увидит, но я стараюсь ободрить будущую, а может уже настоящую вдову, и плету, что все будет хорошо.

В первой же деревне беженцы – пока только я знаю, кто они такие – собираются около колодца. Здесь удается напиться и умыться, спрятанное в карман мыло оказывается очень кстати.