Илья Тё: Евангелие от Ники

С нами Бог!

Дано в Зимнем,

в лето от рождества Христова 1917,

в 9-й день мая.

(Е.И.В. НИКОЛАЙ РОМАНОВ).

Двумя днями позже, оставив Питер, мы прибыли в Москву. Возрожденная мной вместо Высочайшего Синода православная патриархия воссела в Кремле. Сюда же, я хотел собирался вернуть и столицу Империи, неразумно отнесенную Петром Великим на окраину огромной страны. В эпоху мортир и мушкетов, Петроград действительно являлся окном в Европу, базой флота и портом, обеспечивавшим относительную близость русского государства к главным водным путям, но в начале ХХ века положение изменилось.

По мере разхвития флотских вооруженийОчень с, очень скоро, вражеские линкоры, войдя в Балтику, смогут бомбить обстреливать Петроград, не подходя к его берегам. Изобретение самолетов сделает приграничные города и морские порты сверхдоступными для бомбардировок с авианосцев. Если Каин задумал войну за мировое господство, нужно принимать это во внимание. Значит, столицей снова станет Москва.

Интересно, подумал я, как развернется новая «война Каина»? Разумеется, со всем не так, как в прошлой Истории. Разгромленная Германия, безусловно, очень скоро возродиться. Однако, по моему требованию, союзники не станут грузить ее бременем репараций и создавать в ней демилитаризованных зон. Чтобы избежать противостояния в будущем и исключить немцев из мирового расклада, я требовал ее разделить .

Сам факт разделения бывшей Германской империи на несколько самостоятельных государств, казался достаточно незначительным — ч. Что разделенная, что неразделенная Германия после победы будет стоять на коленях. Но то было лишь поверхностное мнение!

Я прекрасно знал из виртуальной энциклопедии, насколько быстро разоренное немецкое государство возродит свой военный потенциал для новой Великой войны. И еще лучше знал, насколько ужасно на духе германской нации скажутся унижения Версальского мира, заключенного в той, прошлой истории. Втоптанные в грязь, ободранные союзниками до нитки, немцы станут лучшими бойцами Второй мировой войны, ведь кроме штыков и винтовок, оружием их станет ненависть.

Делая каждое из «осколочных» немецких государств в несколько раз меньшими по территории, чем соседние Франция, Британия и Италия, однако не облагая их репарациями, унизительными ограничениями пов численности армий и флота, но более того — широко помогая деньгами, мы как бы возвращали Европу к тому состоянию, в которое она занимала в позднеем средневековье. Германия в те века была именно разделена . В ней творили великие ученые, изобретатели, инженеры, рождались великие художники и поэты, купцы создавали состояния, а воинственные аристократы упражнялись в бесчисленных стычках за города и аллоды, но ни одно из немецких курфюршеств не смело даже косо взглянуть на Францию или Россию!

Дело, очевидно, тут также крылось в законах геополитики, о которых поведал мне Каин: о.

Осознание незначительности собственной территории по сравнению с соседями, должно было автоматически заставить немцев отказаться от реваншистских планов. Подобная политика всегда достигала успеха: Бельгия, Швейцария, Португалия и Нидерланды, оставались стабильными в течение сотен лет — потому что были достаточно велики, дабы считаться великими державами, основывать колонии и процветать, но при этом остаточно малы по территории, чтобы задирать более крупных соседей.

Результатом разделения страны всегда являлся сокращенный военный бюджет, миролюбивые граждане и экономическое процветание, основанное, в том числе, и на небольших военных расходах. Однако чтобы втиснуть Германию в подобную схему, было следовало разделить ее достаточно равномерно.

Главной ошибкой Наполеоновских войн, например, являлся как раз неравномерный раздел Германии. Оставив на ее территории множество мелких государств, союзники оставили одно крупное — Пруссию. Окажись схема более уравновешенной, объединения немцев во Ввторой рейх не произошло бы — как его не произошло с соседними Бельгией и Голландией, некогда представлявших единое государство.

Карликовые монархии, земли которых часто состояли из несоединенных частей, как бы «входя в друг в друга» и чередуясь, имели весьма условные, почти номинальные границы, а значит — не являлись полноценными странами. Наличие рядом с ними Пруссии, явно доминировавшей над «карликами» не только в военном, но прежде всего в территориальном смысле, превращало объединение Германии лишь в вопрос времени. Как только русские отказались поддержать Францию в ее конфликте с пруссаками — Берлин тут же подчинил себе более мелких соседей.!