Виктор Мишин - Превратности судьбы

– Спасибо, – прошептал я.

Морфий, ежедневно вводимый мне микроскопическими порциями, давал о себе знать, я просто вырубался на ходу. Вообще, с наркотой здесь просто. Никого не волнует, будешь ли ты наркоманом, врачей больше заботит то, что пока серьезно раненные в наркотическом опьянении, они не орут и не мешают работать, вот так.

Судно с ранеными уходило в Штаты только через три дня, поэтому мне просто меняли повязки да смотрели за чистотой раны. А ничего так в американском госпитале, у них ведь даже антибиотики есть, в раз вся зараза в тебе дохнет, только гадить успевай бегать, понос штука нешуточная в этих-то условиях.

Перед погрузкой на корабль получил документы. Меня в очередной раз списали из армии, теперь американской. Черт, не везет мне что-то в армии, причем сейчас даже недели не прослужил.

С рукой на перевязи я сходил с корабля в «городе ангелов». Повезло, что пункт прибытия и мой новый дом оказались в одном месте. Через час я уже был дома. Все было на своих местах, хотя и нашел следы присутствия чужих. Наверняка эти уроды здесь лазали, что меня в армию спихнули. Не давало им покоя мое наследство. Кстати, это не лишено было смысла, цацки-то из Союза здесь, только спрятаны хорошо, даже с собакой не найдешь.

Отдохнув часок с дороги, поймал такси и поехал в штаб корпуса, что располагался вместе со штабом флота, в здании портового офиса. Отчитавшись, получил новые документы, теперь уже демобилизованного. Предстояло съездить оформить документы на пособие, мне, как ветерану войны, о как, мне теперь положена пенсия от дяди Сэма, за дырявую шкуру во имя интересов Америки.

Закончив всю эту беготню, а она заняла у меня полдня, отправился прямиком в полицейское управление, хотелось увидеться с сержантом Фоули. Гарольда на службе не оказалось, он был после смены уже дома. Застал его именно там и там же мне устроили отличный ужин. Гарольд созвонился с некоторыми нашими приятелями по стрелковому клубу, отметили мое возвращение бурно и пьяно. Мак-Артур подарил мне новую винтовку, моя так где-то и потерялась, я был рад. Нет, я бы и сам мог купить ее себе, но вот не хотелось, как будто бы друга бросил, она мне верно послужила. Новая была с модернизации, проведенной лично стариком-оружейником. Новое, из темного орехового дерева ложе было вышкурено так идеально, что я любовался им несколько минут, не сводя глаз.

– Спасибо, большое человеческое спасибо, друзья, – поблагодарил я всех присутствующих, хоть они и были мне вроде чужими, но эти люди проявляли ко мне теплые чувства, поэтому я действительно воспринимал их как друзей, – подарок выше всяких похвал, да только… – стушевался я, невольно бросив взгляд на подвешенную руку.

– Ничего, сынок, починят тебе руку, будет как новая, – старик Мак-Артур похлопал меня по здоровому плечу.

– Точно, через годик обязательно возьмешь кубок! – кто-то из копов, сослуживцев Фоули, пожал мне руку.

– Да куда уж мне, – кивнул я, – хотелось бы просто есть опять правой рукой, да и пишу я правой, как вот теперь…

Засиделись допоздна, поэтому Гарольд не отпустил меня домой, хотя и было недалеко. Его жена постелила мне в гостевой спальне, и я уснул как младенец, только положив голову на подушку. Разбудил меня Гарольд, точнее, его будильник, слышимость в доме просто пипец какая, наверное, они даже слышали, как я под утро ворочался, из-за боли постоянно крутился, ища положение, при котором мне стало бы легче. Только вроде задремал, а тут этот гадский звонок.

Это был первый день свободной жизни. Не откладывая на потом, я решил заняться рукой прямо сейчас, а чего откладывать. Нашел самую дорогую, естественно, частную клинику и записался на прием. Доктор, отнюдь не старый и не седой, осматривал меня минут сорок. Приказав лечь отдохнуть, пока приготовят операционную.

– Доктор Питерс, а что, вот прямо сейчас и будете меня пилить? – чуток струхнул я.

– Ну уж сразу и пилить? Нет, капрал, будем собирать твою многострадальную руку. Я погляжу, это не первое такое «художество» на твоем теле.

– Да, этого дерьма хватает… – протянул я и ойкнул, когда помощница доктора сделала мне укол.

– А что за страшный шрам у вас на спине, под лопаткой?

– Это мне так армейские коновалы пытались осколки выцарапать, так и оставили один, сказали, слишком глубоко.

– Точно коновалы, надо же было так раскурочить раневой канал! – возмутился действию неведомых ему врачей доктор Питерс.

Распахали мне руку от локтя и до плеча. Осколок вражеской мины был довольно большим, учитывая каких размеров сама мина. Кость и мышцы собирали действительно по кускам, они уже начали было врастать в плоть. Благодаря наркоте я вообще был спокоен все четыре дня операций. А вот на пятый, когда отошел и наркоз, и операции были больше не нужны, я взвыл. Нет, не так, ВЗВЫЛ! Метался по палате так, что чуть гипс не разбил. Боль была просто адская. Я бодрился с самого начала, как получил ранение, думая, что мышцы фигня, зарастут, но вот когда собрали кости… точнее просто начали их ворошить и собирать вместе, это что-то.