Виктор Сиголаев: Третий не лишний

Сначала бешеным мулом взревел Звон, метнул фонарь в сторону моей головы, промазал и кинулся на меня. Когда сзади за спиной ни в чем не повинный фонарь с грохотом врезался в стену, я мягко положил ладонь на кисть Гаврилы и… сломал ему мизинец.

Напрасно думаете, что такая процедура делается легко и без усилий. Без специальной тренировки чужой палец просто так не сломаешь. Особенно у взрослого человека. В лучшем случае – вывихнешь фалангу из сустава или потянешь сухожилие в запястье.

Опыт – великая штука.

Мизинец я Гавриле реально сломал.

В следующие полсекунды произошло аж три события. Подряд. Одно за другим, без паузы. Сначала тонко и пронзительно завизжал Гаврила. Не заорал, не завопил, а именно завизжал, да так, что всем уши заложило. Потом до нас добежал все-таки обиженный в лучших чувствах и потерявший над собой окончательный контроль Звон. Он наверняка врезался бы со всего маху в нашу живописную парочку, если бы не третье событие – за спиной Гаврилы через открывшуюся на достаточное расстояние дверь в помещение бесплотным духом скользнула еще одна тень. И каким-то невероятным образом сразу же изменила траекторию движения несущегося на нас бандита. Он все же врезался в нашу группу, но почему-то только со стороны Гаврилы, сметя его со своего пути. Потом, перевернувшись в воздухе, бронебойным снарядом вылетел в приоткрытую стеклянную дверь. Оказывается, «морозко» не сыплется осколками, а крошится и обвисает на каких-то проволочках внутри. Но это я уже потом рассмотрел. Гораздо позже.

В углу, где сидел Богдан, тоже времени зря не теряли. Вуйчик все же оказался привязанным к стулу, но это ему не особо помешало разметать в разные стороны гоблинов за спиной, встать на ноги и гонять вдоль стены своих противников деревянными ножками, торчащими из-за спины.

Я услышал, как хрюкнул и перестал визжать Гаврила.

Козет, наверное, его вежливо попросил. Не зря же сердобольный Сан-Саныч сочувственно наклонился к травмированному больному. Убедил, стало быть, помолчать болезного и после метнулся к Богдану в дальний угол. Решил помочь заслуженному папочке всея Руси. Впрочем, тот и так отлично справлялся, судя по сочным ударам тупого деревянного предмета в область разнообразных мягких тканей.

И тут вдруг лежащий под растерзанной дверью мешок с неприятностями по прозвищу Звон стал палить из пистолета. Часто и бестолково. Яркие вспышки чудовищным стробоскопом освещали комнату, оказавшуюся неожиданно огромной. Угадывались какие-то штабеля из коробок, нагромождения столов, стульев, какой-то другой мебели. Актовый зал? Потом я заметил, что некоторые пули рикошетят в опасной близости и с разных сторон. Где-то вдребезги разлетелось стекло. Кто-то взвыл от боли.

В коридоре уже явно слышался разношерстный топот ног, мечущихся в поисках источника выстрелов крайне встревоженных людей. В далеком конце актового зала, там, где больше всего было нагромождений, слетела с петель вторая стеклянная дверь. Не понравится это сдаточной комиссии. Кто-то с грохотом врезался в штабеля, забился в груде мебели, заматерился. В разные стороны посыпались стулья, тумбочки, какие-то ящики, цветочные горшки.

А я уже с размаху опускал какую-то табуретку на темное пятно, которое находилось чуточку правее и сзади огненного языка, создающего в помещении чудовищный грохот и вонь. Угадал с траекторией. Табурет чувственно врезался во что-то аналогично твердое и такое же тупое, хотя и более округлой формы.

А еще в обойме закончились патроны, потому что тело после встречи с табуретом продолжало конвульсивно дергаться и жать на курок тэтэхи с характерными щелчками. Почему ТТ? Грохот бешеный и дульная вспышка неестественной длины. Конечно, ТТ, что же еще? Да, блин, какая разница сейчас?

Нашу дверь тоже дико рванули куда-то в сторону. Кто-то с размаху запнулся о лежащего на полу и яростно щелкающего пустым пистолетом горе-снайпера, влетел в зал и с воплями приземлился на все четыре кости, не забыв сгрести в кучу часть разбросанной тут и там мебели. За ним второй – с аналогичным акробатическим номером, только уже без стульев. Кто-то прямо из коридора стал яростно пинать ногами утробно всхрюкивающего Звона, не забывая при этом щедро одаривать пряниками и равнодушного ко всему Гаврилу.

– За мной, – прошелестел над ухом Козет, – держись вдоль окон.

– А…

– Потом. Ходу.

Ходу так ходу. Я просто хотел предложить и Вуйчика с собой забрать, да Козету виднее. В экстриме он – бог! Сейчас ему что-то советовать – все равно что рыбу учить, как под водой не дышать.