Лада Лузина - Киевские ведьмы. Выстрел в Опере

Но этой репризы Маша не знала!

Кто-то хихикнул. Прочие молчали, надеясь тщетно пытаясь разглядеть в происходящем намек на розыгрыш.

— Спасибо, — глупо пискнула Ковалева. — Пожалуйста.

*****

— Но самое страшное, было, когда я дошла до аудитории, и Марковна, преподавательница к которой я шла на консультацию, бросилась ко мне… А ей шестьдесят лет! Как я к ней завтра на экзамен пойду? А если, она и на экзамене мне поклонится передо мной согнется ? Что обо мне другие студенты подумают?

— Подумают, — беззаботно засмеялась Даша Чуб,— что ты ей жуткую взятку дала. Тысяч десять, не меньше. Вот бабка умом и двинулась…

— У нее будут проблемы на работе, — траурно сказала Маша. — А потом, я вышла на улицу, а там… Каждая десятая подходила ко мне… Как теперь по улицам ходить?

— Вот так же себя, наверно, чувствует и Алла Пугачева! — восхитилась певица . — И че я, дура, дома сижу? Опять же, пора одежду мою из клуба забрать.

— Хорошо еще, в институт меня Катя на машине подвезла, — проскулила Маша. — А обратно… Я и не подозревала, что в Киеве так много ведьм!

—Ты видела, сколько их на Купальском шабаше было — тысячи тысяч, –сказала Катерина. — Я тоже заметила, что мне пару раз поклонилось. Но я редко из машины выхожу.

— А че ж я, дура, дома сижу? — Даша вскочила с дивана.

Рыжая кошка мешком свалилась с Дашиного загривка и, недовольно крякнув, покосилась на чересчур импульсивную хозяйку.

— Пойду прогуляюсь! — Чуб вскочила с дивана. —

Земплепотрясно! Выходит, мы натуральные звезды!

— Подожди ты ! — притормозила ее Катерина. — Так ты говоришь, не все ведьмы признают нашу власть? — обратилась она к Маше.

— Так Вася сказала, — разъяснила та. — И попросила разрешения прийти к нам сегодня. И я ей его дала.

— Не все признают нашу власть, — Катерина Дображанская иронично хмыкнула, и ее рука вновь оказалась на книге Киевиц — книге Власти! — Что ж, я хочу на них посмотреть…

— Ну, так разуй глаза, стерва!

Катя непроизвольно вздрогнула.

Трое, словно по команде, обернулись к распахнутым балконными дверям. и посмотрели на распахнутые балконные двери.

На лишенном подобающих подобному сооружению перил бетонном четырехугольнике балкона башни стояло странное существо с черной метлой в руках.

Черный кот Бегемот истерично и утробно замяукал, и кинулся под ноги пришедшей. Даша резко открыла рот. Маша замерла, глядя на незваную пришелицу, которая — не могла прийти сюда.

Войти в башню Киевиц могла только Киевица!

Существо ненавидяще усмехнулось и шагнуло в комнату.

— Я не желаю вам здоровья! — произнесло оно, с наслаждением выговаривая каждую букву.

И Маша поняла: эта непривычная фраза — ничто иное, как вывернутое наизнанку «Здравствуйте!».

*****

— Кто ты такая? — сурово вопросила Катя.

— Как ты сюда попала? — выхлопнула Даша.

Пришелица поочередно обвела глазами их всех, примеряясь к каждой так, словно раздумывала, как бы поудобнее их ударить.

Она была страшно юной (если не сказать еще маленькой), — настолько, что даже 22-летняя Маша могла бы глядеть на нее с высоты прожитых лет.

15-16-ть.

Худая, как щепка. Черноволосая. Остроглазая. Вострая, — казалось, она состоит из сплошных острых углов. Острые бедра, затянутые в черные кожаные брюки. Маленькая острая грудь, приплюснутая черной майкой с надписью «Вери бед» и замерший на тонкой шее перевернутый сатанинский крест на цепочке…

Но Маша знала помнила : перевернутый крест — символизирует вовсе не Сатану.

— Я — Акнир. Дочь Кылыны. Ее Наследница! — губы гостьи были прорисованы черной, как смоль губной помадой. — А это — мой дом!

— Это дом Ясных Киевиц, — сказала белая кошка.

И она была первая и единственная, кто нашел, что возразить не званной.

— Наследница! Пришла Наследница! — заорал кот Бегемот, страстно отираясь всем телом о ноги Акнир.

— Я Наследница моей матери! — с пафосом прорычала девчонка. — А они — слепые! Со слепой кровью! А вы — предательницы! — Она с омерзением лягнула воздух ногой в сторону белой кошки. — Вы предали мою мать!

У нее были необычные ботинки, — подбитые длинными, ножами.

Их лезвия выступали из-под черных, обрубленных носов, и ножи — Даша могла поклясться в этом! — были отточены, точно бритвы.

Эти ботинки пугали Дашу больше всего. Пугали непонятно и не логично, поскольку сама малолетка, с изуродованным гримом лицом а-ля Мерлин Мэнсон, вызывала у Земплепотрясной Даши исключительно высокомерное презрение.