Джон Шеттлер - 9 дней падения

Они не могли терять времени — впереди их ждали долгие и опасные километры пути. Словно призраки в тумане они, не теряя времени, проследовали к железнодорожной станции, где ожидал отправления в течение часа последний поезд в Омск. Попав туда, они окажутся достаточно близко от своей цели, в российском понимании. Здесь не было действительно достаточно близких мест, и одинокие стальные рельсы зачастую были единственным, что обеспечивало оперативное перемещение. Они договорились встретиться непосредственно у поезда, и при наличии черных ушанок и документов НКВД он знал, что их не ожидало никаких особенных проблем с попаданием на поезд. Они просто сказали начальнику станции, что будут инспектировать объекты на пути следования поезда и имели при себе важные документы, которые следовало доставить в Омск. Никто не возражал. С НКВД шутки были плохи, а полковник было очень высоким званием в этой зловещей организации. Начальник станции быстро указал ему путь и номер состава. Это был грузовой поезд, но в хвосте, прямо перед последним служебным вагоном было прицеплено два пассажирских.

Несколькими минутами спустя они зашли в задний вагон и заняли места в одном из двух закрытых kupe в задней части вагона, поблизости от небольшого туалета. Provodnits [5] Так в оригинале , одетый в простую военную форму бросил на них краткий взгляд, отметив очевидную форму НКВД и звание Федорова, и украдкой взглянул на Трояка и Зыкова. Он ничего не сказал, словно ожидал, что они возьмут это купе и быстро удалился в другую часть вагона, не желая иметь ничего общего с этим опасными людьми.

Федоров бегло окинул пассажиров взглядом, но Зыков уже направился по проходу, осматривая всех и давая понять, что он охранник, ищущий возможные угрозы. На сидениях расположилось четырнадцать пассажиров — пять солдат, осторожно присмотревшихся к ним и снова закемаривших, увидев Федорова. Похоже, что его темная форма и фуражка НКВД не имела для них особенного значения. Остальные были гражданскими — линейный экипаж из шести железнодорожников в грязных комбинезонах и пожилая пара с маленьким ребенком. Девочка смотрела на внушительную фигуру Зыкова, проходящего мимо, пока тот не подмигнул ей и улыбнулся, отчего она только крепче прижалась к бабушке, рядом с которой сидела. Убедившись, что вагон был безопасен, Зыков вернулся к купе к Трояку и Федорову, но оставил дверь открытой, чтобы следить за любым возможным движением в проходе.

Все еще висел густой туман, когда скрип ржавых колес возвестил об отбытии, и вагоны слегка тряхнуло, когда были отпущены тормоза. Поезд медленно тронулся в этот предрассветный час, направившись на север и слегка на запад к реке Амур. Вскоре они прибыли в Уссурийск, где от линии отходили несколько ответвлений. Они заняли главную, которая вела к Хабаровску и была частью самой длинной железнодорожной линии в мире. Понадобится двенадцать часов, чтобы добраться до этого города, расположенного примерно в семистах сорока километрах к северу, воспользовавшись перерывом чтобы поесть и немного отдохнуть.

Наступил рассвет 23 сентября 1942 года. Федоров проснулся, увидев отблески солнца на мутной поверхности извилистого русла реки, идущей вдоль путей. Время от времени поезд останавливался в небольших деревнях и городках, хотя был товарным и перевозил не слишком много пассажиров. Вскоре они начали проходить деревни, останавливаясь только в более крупных населенных пунктах, где железнодорожники выходили из вагона, проверяя десять грузовых вагонов до самого локомотива или стрелки на путях. Путь до Хабаровска занял весь день, и когда они прибыли туда, солнце уже почти село. Здесь железнодорожникам предстояло пополнить запасы воды и угля на угольной станции.

Испытывая любопытство и желание размять ноги, Федоров вышел из вагона, глядя, как они работают под бдительным взором Трояка, стоявшего у тендера и жующего что-то из припасов. Рабочие о чем-то спорили с толстым красноносым человеком, который периодически с явным неудовольствием вздымал руки. Федоров направился к ним, обратив внимание, что спор сразу стих, когда они заметили его.

— В чем проблема?

— Он говорит, что уголь плохой, — пояснил один человек. — Рабочий оставил створки открытыми, и его залило дождем.

— Вы хотите сказать, что во всем Хабаровске нет хорошего угля?

— Берите все, что хотите, — сказал толстяк, ставший гораздо более вежливым, когда разглядел значок НКВД на фуражке Федорова. — Но, к сожалению, он не будет хорошо гореть еще несколько дней.