Как оказалось, он попал в этот мир в одно время, скорее всего даже в одну ночь с подполковником. Только ему не повезло, Попов был на охоте и перенёсся вместе с палаткой прямо на середину Камы. В реке всё своё имущество он и утопил, еле выбрался на берег, простыл и уже в горячке добрался до ближайшего селения. Добродушные, как во все времена, селяне приютили чужака, вылечили. А после Фёдор Васильевич так и остался у одинокой вдовы, в примаках. Деревенский тракторист легко вписался в общину, чей уклад не сильно отличался от привычной сельской жизни. За исключением полного отсутствия картошки и самогона. И если слабая бражка могла служить жалким подобием спиртного, то репа, даже в пареном виде на картошку не походила.
Первый месяц в Уральске Фёдор питался исключительно картошкой, до полного пресыщения. Разговаривая с ним, сыщик как-то заикнулся, что нет механиков, солярки и бензина полно, а двигатель собрать некому.
Попов совершенно равнодушно обронил, чего тут собирать, дизель своего ДТ он с закрытыми глазами соберёт, сколько лет перебирал ходовую гусеничных тракторов и беларусей. Тут его старейшина и запряг, не хуже иного работорговца.
– Фёдор Васильевич, – чуть не встал перед ним на колени сыщик, – собери дизель, хоть самый маломощный, и самую простую машину.
Мастеров дам два десятка, только собери дизель.
– А бензиновый двигатель, почему не хочешь, – удивился Фёдор, – он мощнее будет.
– Там свои трудности, генератор надо, карбюратор, свечи, с электрооборудованием напряжёнка, – объяснил старшина.
– Соберу, отчего ж не собрать, – согласился деревенский тракторист.
С этого разговора Третьяк с самыми толковыми мастерами не вылезал из мастерской Попова, судя по количеству медных и стальных отливок, первый дизель был не за горами. Правда, теперь называть его дизелем было неправильно, надо иначе, поповым, что ли? Ну, это вопрос не принципиальный, лишь бы вышел. В ожидании двигателя, новый нефтеперегонный заводик в окрестностях Уральска заканчивал перегонку нефтяных запасов, привезённых с юга. В новых мастерских доводили до ума паровые машины, Арняй с друзьями телефонизировал Уральск, полностью закончив работу в Бражинске.
Сам Белов почти всю зиму занимался перевооружением уральцев, практически все ружья вышли из строя, либо потеряли точность боя.
Низкокачественный порох при частой стрельбе разъедал стволы не хуже кислоты, собственно, кислота и образовывалась от продуктов горения пороха. Не меняя калибра, сыщик решил вооружить дружинников двустволками. Вышли они тяжеловатые, около восьми килограммов, но уральцы были не избалованы и такой вес считали лёгким. Для дальней стрельбы изготовили два десятка длинноствольных ружей, способных на эффективный огонь до пятисот метров. Пришлось заменить восемь пушек, да изготовить десяток новых, для трёх строящихся пароходов и крепости Выселков. Их заново отстроили и обнесли стеной, не китой, как в Уральске, а обычным частоколом. Зато теперь все уральские города вдоль Камы способны себя защитить от небольшой армии.
Несколько рацпредложений Фёдора Васильевича ускорили производство патронов и снарядов, но, дешевле они не стали. До сорока процентов прибыли, полученной при продаже железных инструментов и охотничьего оружия, уходило на производство патронов. Учитывая, что дружина выросла до сотни человек, да обещания ватажникам и служилым казарам, патроны могли разорить лучше всяких врагов. Без расширения торговли и новых поступлений мехов уральцы рисковали остаться безоружными или голыми. Белов понимал, что уровень жизни уральцев должен быть заметно выше, чем у окрестных племён, иначе не будет притока новых людей, мастеров.
Размышляя о способах дополнительной прибыли, он даже подумывал о введении налогов, но удержался. Налоги надо вводить только на благоустройство городов и селений, чтобы каждый житель видел, куда ушли его средства, и мог проконтролировать их расходование. Пока основной доход уральцы получали от перепродажи мехов, вырученных за железные изделия, от сахара, как ни странно. Вырубленные за осень делянки зимой активно корчевали, почти все новые площади бражинцы планировали засадить сахарной свеклой. Урожай свеклы, собранный осенью, переработанный в сахар, при продаже в Усть-Итиле, мог дать прибыль больше, чем от торговли железными товарами. Сыщик лишний раз убедился на этом примере, что на удовольствия люди средств не жалеют.
Читать дальше